Перейти к содержанию
Гость sanj

Военное дело монголов в XIII веке

Рекомендуемые сообщения

составитель Артак Малик-зода // Источники - "Алтан Тобчи" и "Джами ат-Таварих", соответственно, 17 и 13 века.

хотелось бы услышать мнение и комментарии монголов по поводу терминов

http://xlegio.enjoy.ru/pubs/mongol_voco/mo...mongol_voco.htm

1. Защитное вооружение и поддоспешная одежда

А) Доспехи

Термин

Значение

Примечание

Хуяг

Панцирь

Общее слово для обозначения панциря.

Хатагу дэгэл

Панцирь

Халат из мягких материалов, мог усиливаться элементами типа зерцало, наплечники и т.д. Вариант произношения хатангу дээл

Хуус хуяг

Панцирь

Из кожаных пластин, имел аналоги в Тибете и Китае.

Илчирбилиг хуяг

Кольчужный панцирь

Возможно, слово илчирбегин – тюркского происхождения

Чаргах

Мягкий панцирь

Из органических материалов (кожи, меха). Часто носился совместно с более надежным панцирем.

Худесуту хуяг

Ламеллярный или ламинарный доспех

Классификация встречается разная. Часто изображается на миниатюрах персидских, китайских и японских.

Кюрчэ

Пластина

Пластина-набрюшник

Б) Шлемы

Термин

Значение

Примечание

Дуулга

Шлем

Несколько типов, в т.ч. типа шишак и вазообразный шлем. Раскопками обнаружены только шлемы типа шелом и вазообразные, но иконография очень велика.

Тумага

Личина

Кованая маска, портретно воспроизводившая черты лица владельца. Найденные образцы производились вне пределов Монголии. Упоминания у Рашид ад-Дина относятся к дочингисхановской эпохе

В) Щиты

Термин

Значение

Примечание

Халха

Прутяной щит

Диаметр около 0,7 м. Перевит шелком или обтянут кожей, имеет металлический умбон.

Чапар

Станковый щит

Традиционный азиатский станковый щит. Слово заимствовано из фарси.

Г) Поддоспешная одежда

Термин

Значение

Примечание

Калбак-берт

Подшлемник

Войлочный подшлемник. Слово тюркского происхождения.

Бюдэлгэ

Подшлемник

Монгольское слово для обозначения подшлемника.

Алгы-тон

Шуба

Могла поддеваться под доспехи в зимнее время.

Хол-хава

Рукавицы

Могли усиливаться защитными пластинами.

Чопкут

Войлочный халат

Плотный войлочный халат со стоячим воротником и осевым разрезом.

Тон

Халат

Простой халат пеших воинов и воинов-ополченцев.

Чен

Длинный рукав

Рукав халата типа тон.

Уштук

Обшлаг рукава

Обшлаг чена

Чымчак идик

Мягкий сапог

Мягкий кожаный сапог, схож со среднеазиатскими ичигами.

Гутул

Монгольский сапог

Из войлока, с загнутыми носами. Мог бронироваться стальными и бронзовыми пластинами.

Ормэгэн

Плащ

Возможно, вариант епанчи.

Улва

Поддоспешная куртка

Ватная стеганка у дурбэн-ойратов (калмыков).

2. Наступательное вооружение

Термин

Значение

Примечание

Хэлмэ

Сабля

Обычная длина ок. 75 см при ширине 4 см, трехгранный в сечении клинок с острым концом, хвостовик клинка порядка 10 см, слабоизогнутое оружие.

Мэсэ

Меч

Прямой меч; судя по находке в Каракоруме аналог китайских и тибетских мечей.

Хутуг

Нож

Обычный нож, без упора для нанесения колющего удара. Применялся как инструмент для разных бытовых целей. Использование в боевых целях сомнительно, но мог использоваться для добивания пленных и раненных.

Номо

Лук

Монгольский сложносоставной лук. Вариант произношения номун

Тумер булсуу

Стрела

Стрела с железным наконечником.

Хоор агхасаба

Колчан

Хорумсагх сагхадагх

Колчан и саадак

Джебэ

Стрела

Бронебойная стрела

Гходоли

Томар

Тупая костяная стрела или стрела свистунка

Учума

Стрела

Тип неизвестен

Аланггир номун

Лук

Небольшой, сравнительно слабый лук

Дагху-ту йор ийан

Стрела

Из рога оленя, свистунка

Минагха

Кнут

В подготовке монгольских и тюркских воинов использовался бич, причем полноправным воином становился только тот, кто выдерживал схватку, будучи без оружия, с несколькими воинами, вооруженными бичами или кнутами.

Тасигхур

Бич

Барлас

Меч

Букв. обнаженный меч. Название племени, из которого происходил Амир Тимур.

Жада

Копье

Копье для кавалерийского боя, иногда с крюком.

Алма хунэ

Топор

Имеют две разновидности: с проушиной и черешковые. Назначение черешковых топоров под вопросом.

Сухэ

Топор

Гулда

Булава

Булава с шарообразным навершием.

Илду

Меч

Юкерту илду

Большой меч

3. Категории воинов

Термин

Значение

Примечание

Лубчитэн

Куяшник

Воин средневооруженной конницы.

Дуулгат

Шлемоносец

Воин, имевший шлем.

Дэгэлэй хуягт

Панцирник

Полностью бронированный воин.

Хошучи

Панцирник

Тюрко-монгольский термин, равный по значению дэгэлэй хуягту.

Хя

Телохранитель

Телохранитель князей, тушимэлов, чэрби и прочих высокопоставленных лиц.

Кэшиктэн

Гвардеец

Тюркское по происхождению слово, означает нести службу по очереди. Впервые введены Чингисханом для поочередного несения караульной службы в его ставке.

Турхагут

Воин дневной стражи

Термин происходит от тюркского слова "стоять" и означает тяжеловооруженного воина кэшиктэна, несущего службу в дневное время.

Хэбтэгул

Воин ночной стражи

Термин происходит от тюркского слова "лежать" и означает тяжеловооруженного воина кэшиктэна, несущего службу в ночное время.

Кыштым

Легковооруженный воин

Тюркское по происхождению слово, означающее легковооруженного воина из зависимых народов.

Хорчи

Колчаноносец

Привилегированный лучник кэшиктэна, нес караульную службу днем.

Мэргэн

Меткий стрелок

Особо меткие лучники среди монгольских воинов. Термин служил для выделения и поощрения снайперов

Баатур

Богатырь

Особо хорошо подготовленные воины специального отряда в составе кэшиктэна, способные решать многоцелевые задачи. В кэшиктэне числилось 1000 баатуров.

Сэнгун

Полководец

Заимствованное китайское слово, означало полководца. Упоминается с дочингисхановских времен.

Тушимэл

Офицер, чиновник

Монгольский термин для обозначения должностного лица, имевшего во время войны звание офицера среднего или высшего звена.

Чэрби

Интендант

Офицер, ведавший снабжением и расквартировыванием войск.

Цагхада

Часовой

Цэриг

Воин

Общий термин. Варианты произношения чэриг и цирик

Оролук

Витязь

Эре сайид

Витязи

Привилегированные воины

Нукур

Дружинник

Хабуту

Лучник

Ловкий стрелок из лука

Кэкэритэн

Гвардеец

Носил ленточку на затылочной части шлема в качестве знака отличия

Дунгчи

Трубач

4. Разное

Термин

Значение

Примечание

Кутас

Хвост яка в оправе

Заимствованное тюркское слово. Наградной знак, выдававшийся воину для подвешивания к чену или к узде лошади.

Оронго

Знамя

В славянских языках превратилось в хоругвь

Дунг

Труба

Из морской раковины

Бюшкюра

Труба

Из рога марала

Тогюрук

Кружок

Круг, привешивавшийся к древку монгольского знамени

Экэ юсун коль-ту цаган туг

Знамя

Великое девятиножное белое знамя державы

Хара туг

Знамя

Черное военное знамя

Олджа

Добыча

Военная добыча

Хорга

Замок

Любое укрепленное место со стенами

Субуг

Ров

Наполненный водой

Дегеремчин

Разбойники

Дайисун

Враг

Дайин

Война

Булга

Война

Возможно, тюркское заимствование

5. Верховые и вьючные животные, упряжь, повозки и сбруя

Термин

Значение

Примечание

Морин

Конь

Общий термин

Ниген морин

Конь

Заводной

Улага гучу

Конь

Верховой конь со сбруей

Хурдун хуба

Конь

Быстрый иноходец

Халигхун

Конь

Светло-серый с черными хвостом и гривой

Цаган аман

Конь

Беломордый

Цаган гэгэр

Конь

Светло-гнедой

Кулук

Конь

Породы аргамак

Хулагхана

Конь

Небольшой, саврасой масти

Харагхана

Конь

Небольшой, гнедой масти

Тэмэгэн

Верблюд

Иногда использовали для охоты, но чаще для обоза

Ал богхура

Верблюд

Самец

Модун

Стремя

Деревянное

Терген

Повозка

Для перевозки груза

Годур намагха

Бурдюк

Спаренный, для вьюка

Урагха

Укрюк

Шест с петлей для ловли коней

Инггэрцэг тур

Седло

Простое седло

6. Строй

Термин

Значение

Примечание

Аймак

Отряд

Курийет

Курень

Отряд, занявший позицию в вагенбурге из кибиток

Джунгар

Левое крыло

Барунгар

Правое крыло

Гол

Центр

Йазак

Авангард

Хошига

Отряд

Харагул

Дозор

Экэ агураг

Ставка

Главный лагерь войска

Хошун

Войско

Тугургха цэриг

Гвардия

Тургах

Охрана

Мэргэд

Стрелки

Агулгачийн

Отряд

На походе.

Хара цэриг

Ополчение

Т.н. "черное войско", призываемое из всех слоев общества при большой войне

Оток

Военно-административная единица

Тумэн

Военно-административная единица

Должна была выставлять 10000 воинов.

7. Действия

Термин

Значение

Примечание

Гходолидху

Стрелять

Томаром или свистункой

Харбайалдун

Стрелять

Совместно

Кергектегун

Рубить

Мечом

Огхталугхтун

Рубить

Мечом

Шибкирийю

Пробить

Стрелой

Хойагхлаху

Одеть

Панцирь

Джебелеку

Вооружиться

Ничихабай

Подавить

И заставить отступить

Дарубай

Подавить

И заставить отступить

Тумбилан

Возглавлять

Цагурагхулба

Отправить

В поход

Цэриг лехулбей

Отправить

В поход

Цихурладжу

Отправить

В поход

Мортаджу

Отправить

В поход

Мухудаджу

Уничтожить

Сибду гхарху

Прорвать

Строй

Экэрэджу

Окружить

Сакиджу

Охранять

Сибегэлджу

Обносить

Частоколом

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Скоро будет расширение и обновление словаря - прошу, по возможности, откорректировать произношение и унифицировать написание, дать инфинитивы глаголов.

Заранее благодарен,

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

перечитал еще раз возникли вопросы

Барлас

Меч

Букв. обнаженный меч. Название племени, из которого происходил Амир Тимур.

какое слово обнаженный и какое меч?

Турхагут

Воин дневной стражи

Термин происходит от тюркского слова "стоять" и означает тяжеловооруженного воина кэшиктэна, несущего службу в дневное время.

не уверен что от тюркского стоять - монгольская версия торгоху см. тему торгуты

Хэбтэгул

Воин ночной стражи

Термин происходит от тюркского слова "лежать" и означает тяжеловооруженного воина кэшиктэна, несущего службу в ночное время.

точно только не от тюркского а от монгольского

Баатур

Богатырь

Особо хорошо подготовленные воины специального отряда в составе кэшиктэна, способные решать многоцелевые задачи. В кэшиктэне числилось 1000 баатуров.

в старомонгольском багатур - а эта тысяча я так понимаю потом стала хошутами

Цэриг

Воин

Общий термин. Варианты произношения чэриг и цирик

еще вариант церг

Оролук

Витязь

где то читал что это министр - но где вспомнить не могу

Ниген морин

Конь

Заводной

буквально - одна лошадь (конь)

Модун

Стремя

Деревянное

буквально - просто дерево

Курийет

Курень

Отряд, занявший позицию в вагенбурге из кибиток

в сокр сказании - куриен - да круг из кибиток, не обязательно в военном отношении, так делали и в мирное время

Мэргэд

Стрелки

видимо меткие стрелки - снайперы

Тугургха цэриг

Гвардия

Тургах

Охрана

это по всей видимости не отдельные термины а разные названия торгаут кешигтен см. соотв. темы в монголах?

еще - артак, так где ты взял инфу про мантыка и тигров? и какие племена по твоим источникам участвовали в западном походе?

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

---

В Восточной, то есть Внутренней Монголии находится 24 аймака в коих считается 49 знамен как то:

Название Число

аймаков рядовых

1. Корцинь 20 400

2. Чжалайт 2 400

3. Дурбот 3 750

4. Корлос 8 550

5. Аохань 8 250

6. Наймань 7 500

7. Баринь 6 300

8. Чжарот 4 800

9. Аро-корцинь 7 500

10.Онют 8 700

11. Кэшиктэн 1 500

12.Восточная Халха 150

13.Карцинь 21 450

14.Тумот 26 860

15.Учжумуцинь 4 500

16.Хаоцит 1 800

17. Сунит 4 950

18.Абга 3 300

19.Абганар 2 400

20.Дурбэнь-хубут 3 000

21.Маомингань 600

22.Урат 3 600

23.Западная Халха 600

24.Ордос 41 100

Итого 193 960

В Халхе считается

1. в аймаке Тусету-хана 7 950

2. в аймаке Саинь-хана 5 700

3. в аймаке Цицин-хана 750

4. в аймаке Чжасакту-хана 3 700

Итого 18 100

По новейшему исчисению в Хухэноре находится:

1. Хошот 12 100

2. Чорос 975

3. Торгот 1 800

4. Хойт 150

5.Халха 150

Итого 15 075

заордосских элютов 1 350

эрцинэйских элютов

в Чжуньгарии и в аймаках

Дурбот 5 250

Хойт 450

Торгот 12 300

Хошот 1 800

Итого 21 150

Монголов кочующих в пограничных местах Монголии, как-то от Бухтармы до Тунки, в Кобдо и Улясутае, в Чахаре и Тумоте от Долоннора до Ордоса, считается:

1. в Чахарском корпусе 18 000

2. в аймаке западных тумотов 7 350

3. чахаров в Или 7 350

4. чжахациньцев 600

5. мингатов 300

6. урянхайцев 2 550

7. дамцев 1 200

Итого 32 400

Всего 280 685

----

Из "Статистического описания Китайской империи" Н.Я. Бичурина. Данные на первую половину 19 века и включают лишь численность военно-обязанного населения, а не всего народа. Для получения численности всего населения, Бичурин предлагал попросту умножить эти цифры на 10 и получал приблизительную цифру населения Монголии меньше 3 миллионов человек.

Любопытно, что современная территория Монголии (Халха, Кобдосский и Улясутайский округа) имеет население меньше 10% численности населения всей Монголии.

Сравнивать эти данные с периодом Чингисхана следует весьма осторожно. Полностью все эти территории были присоединены к империи лишь к 1234 году. Заселение многих из этих земель монголами происходило еще позже.

На 1206, в состав империи Чингисхана входили лишь Халха (до Алтая), южная Сибирь(Забайкалье и Саяно-алтай), север и центр Внутренней Монголии. Численность войска составила тогда 95 тысяч человек.

К 1229 году, были присоединены значительные степные территории с многочисленным кочевым населением ранее подвластным Кара-Китайскому, Тангутскому и Чжурчжэньскому государствам. С их присоединением, численность войска монгольской империи увеличилась до 129 тысяч.

В дальнейшем, по мере заселения и освоения монголами новых степных земель в восточной Внутренней Монголии и Маньчжурии, численность собственно монгольских войск продолжала увеличиваться. Конкретных цифр однако не имеется. Стоит упомянуть, что в монгольской колонизации восточных степей за Хинганским хребтом участвовали не только монголы, но и тюркские племена - канглы, кипчаки, кыргызы.

По видимому верна оценка современных монгольских историков оценивавших численность монгольского населения в период империи Юань(1264-1368) в 2 миллиона. Численность монгольского войска в таком случае могла достигать от 200 тысяч до 400 тысяч воинов.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

можно полную ссылку на бичурина?

и еще вопрос остальные рассуждения его?

Продается в Московском Доме Книги за 295 рублей. В сети нет, сам набирал вручную :D

Рассуждений у Бичурина много, потом еще добавлю.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

---

Любопытно, что современная территория Монголии (Халха, Кобдосский и Улясутайский округа) имеет население меньше 10% численности населения всей Монголии.  

Видимо данные по Халхе сильно занижены. Причина

"Но принципы государственного статистического учета халхаского населения обладали присущими и прочим цинским административным нововведениям в Монголии внутренними противоречиями и недостатками, негативно влиявшими на качество получаемой в ходе переписей информации. Статистическое изучение демографической ситуации в Северной Монголии было, прежде всего, необходимо центральному правительству империи Цин и производилось в его интересах. Но практическое осуществление переписей населения было поручено управлявшим хошунами монгольским князьям, чьи административные устремления отнюдь не всегда совпадали с планами и расчетами пекинских властей. У местных халхаских бюрократических инстанций имелись вполне конкретные и весомые основания к тому, чтобы, занизив истинные данные демографического учета, постараться представить центральному цинскому правительству сведения о минимальной численности и крайней бедности податного населения в подведомственных им хошунах. Действительно, в середине XIX - начале XX вв. Монголия пережила глубокий экономический и социальный кризис, негативно сказавшийся на показателях прироста населения. Но "махинации" с данными переписей, сверх обычного драматизировавшие положение дел, позволяли хошунным властям добиваться сокращения объема государственных повинностей. Освободившиеся таким образом фискальные возможности монгольские князья и чиновники, естественно, стремились обратить в свою пользу, обложив уведенное из-под контроля центральных властей население собственными налогами и повинностями. О широком распространении подобной практики свидетельствует, в частности, то, что цинским законодательством была сформулирована целая система установлений о наказаниях монгольских хошунных правителей за преднамеренное искажение данных демографической статистики. Причем сокрытие истинного числа податных считалось достаточно тяжелым должностным преступлением и каралось весьма строго. Впрочем, контроль из Пекина за подобными злоупотреблениями был делом трудным и проблематичным. Поэтому учрежденный цинскими властями в Монголии институт регулярных переписей населения по мере ослабления контроля пекинских властей за ситуацией в Халхе во второй половине XIX в. все менее соответствовал своему первоначальному предназначению. "

http://www.orient.pu.ru/conferences/april1999/047.html

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

кое что о численности от Хара Давана

http://gumilevica.kulichki.net/HD/hd107.htm

Численность монгольской армии, конечно, колебалась в разные периоды царствования Чингис-хана и не поддается точной оценке. Персидские и китайские писатели, принадлежа к покоренным монголами нациям, имели понятную тенденцию сильно (в два, три, четыре раза) преувеличивать монгольские силы. То же замечание относится и к русским летописцам. Фантастические цифры и характеристики этих источников легко опровергаются тем простым соображением, что малочисленное население даже объединенной Монголии ни в каком случае не могло выставить более двухсот тысяч воинов. По подсчетам компетентного английского исследователя, цитируемого Г. Лэмом, армия Чингис-хана выступила в среднеазиатский поход (против Хорезмшаха) в следующем составе: гвардия - 1000, центр - 101 тысяча, правое крыло - 47 тысяч, левое крыло - 52 тысячи, вспомогательные контингенты - 29 тысяч, итого 230 тысяч человек [+113].

Это максимальная численность монгольской армии, достигнутая в царствование Чингис-хана. К моменту его смерти в рядах армии числилось всего около 130 тысяч. Это количество можно считать максимальным напряжением всего монгольского народа, который при Чингис-хане насчитывал не более одного миллиона душ, как определяют многие из исследователей, и это нельзя считать неправдоподобным, если сейчас всех монголов в Азии около 5 миллионов душ.

[+113] По Лэму, с. 218-219. Под гвардией подразумевается, очевидно, только "тысяча храбрых". Остальная гвардия - в составе крупных единиц.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

кое что о численности от Хара Давана

http://gumilevica.kulichki.net/HD/hd107.htm

Численность монгольской армии, конечно, колебалась в разные периоды царствования Чингис-хана и не поддается точной оценке. Персидские и китайские писатели, принадлежа к покоренным монголами нациям, имели понятную тенденцию сильно (в два, три, четыре раза) преувеличивать монгольские силы. То же замечание относится и к русским летописцам. Фантастические цифры и характеристики этих источников легко опровергаются тем простым соображением, что малочисленное население даже объединенной Монголии ни в каком случае не могло выставить более двухсот тысяч воинов. По подсчетам компетентного английского исследователя, цитируемого Г. Лэмом, армия Чингис-хана выступила в среднеазиатский поход (против Хорезмшаха) в следующем составе: гвардия - 1000, центр - 101 тысяча, правое крыло - 47 тысяч, левое крыло - 52 тысячи, вспомогательные контингенты - 29 тысяч, итого 230 тысяч человек [+113].

Это максимальная численность монгольской армии, достигнутая в царствование Чингис-хана. К моменту его смерти в рядах армии числилось всего около 130 тысяч. Это количество можно считать максимальным напряжением всего монгольского народа, который при Чингис-хане насчитывал не более одного миллиона душ, как определяют многие из исследователей, и это нельзя считать неправдоподобным, если сейчас всех монголов в Азии около 5 миллионов душ.  

[+113] По Лэму, с. 218-219. Под гвардией подразумевается, очевидно, только "тысяча храбрых". Остальная гвардия - в составе крупных единиц.

Что то больно много он высчитал. 200 тысяч основного войска это вдвое больше чем в 1206 году и это притом, что свыше тридцати тысяч войск Чингисхан оставил Мухали-гойону для продолжения войны в Китае.

Вряд ли в хорезмийском походе монголов могло быть более 100 тысяч(не считая вспомогательных войск присланных вассалами вроде уйгуров или карлуков).

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Авангард = передовые?

Если это так, то насколько я помню, в "Сокровенном сказаний" употребляется слово алгинч, алгинчи (малочисленный дозорный отряд идущий впереди войска в походе). Помнится, было название и для тылового дозора. В середине 90х в Монголии вышла большая работа академика Ш.Нацагдорж "Чингис хааны цадиг", там и читал если память мне не изменяет...ИХМО, книга очень обьективная, рекомендую для профессионалов (книга на монгольском языке).

Кстати, большинство слов для современного монгола незнакомо... :)

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Рудик записал казахов в монголы. Так что имею все права высказаться :)

1. Защитное вооружение и поддоспешная одежда

А) Доспехи

Не знаю аналогов в казахском и турецком.

Б) Шлемы

Дуулга

Шлем

Несколько типов, в т.ч. типа шишак и вазообразный шлем. Раскопками обнаружены только шлемы типа шелом и вазообразные, но иконография очень велика.

Тулга – и по-казахски и по-турецки (из турецкого военного музея Харбие в Стамбуле). У турков есть еще МИЙФЕР (фарси или арабский)

В) Щиты

Халха

Прутяной щит

Диаметр около 0,7 м. Перевит шелком или обтянут кожей, имеет металлический умбон.

Калкан – и у тех и у других

Г) Поддоспешная одежда

Калбак-берт

Подшлемник

Войлочный подшлемник. Слово тюркского происхождения.

Калпак

Алгы-тон

Шуба

Могла поддеваться под доспехи в зимнее время.

Алгы – передний, здесь наверное внешний. Тон – шуба у среднеазиатов и трусики у турков

Хол-хава

Рукавицы

Могли усиливаться защитными пластинами.

Колгап – по казахский (кол – рука + кап – мешок)

Чопкут

Войлочный халат

Плотный войлочный халат со стоячим воротником и осевым разрезом.

Чапан – у среднеазиатов

Тон

Халат

Простой халат пеших воинов и воинов-ополченцев.

См.выше

Чымчак идик

Мягкий сапог

Мягкий кожаный сапог, схож со среднеазиатскими ичигами.

Ну очень даже тюркизм – «жумысак» у казахов и «юмушак» у турков. Етик – сапог по-казахски. Ичиги – искаженное от этого же слова.

Ормэгэн

Плащ

Возможно, вариант епанчи.

Орау, ормек – оборачивать, плести

2. Наступательное вооружение

Джебэ

Стрела

Бронебойная стрела

Жебе – стрела у казахов, копье у османлы. Термин «джебели» - ополчение, которое обязан был брать с собой на сборы Тымарлы Спахи в период возвышения Османов.

Хошучи

Панцирник

Тюрко-монгольский термин, равный по значению дэгэлэй хуягту.

Какой термин использовался в Сокр.Сказании и у Рашид-ад-Дина?

Мэргэн

Меткий стрелок

Особо меткие лучники среди монгольских воинов. Термин служил для выделения и поощрения снайперов

Мерген в Средней Азии

Баатур

Богатырь

Особо хорошо подготовленные воины специального отряда в составе кэшиктэна, способные решать многоцелевые задачи. В кэшиктэне числилось 1000 баатуров.

Батыр(каз.)-баатыр(кырг.)-бахадыр(тур.)

Цэриг

Воин

Общий термин. Варианты произношения чэриг и цирик

Шерик – военный поход у казахов, Чери – воин у османлы (Ени (новый) чери)

Нукур

Дружинник

Нукер у среднеазиатов

4. Разное

Хара туг

Знамя

Черное военное знамя

Туг – знамя (в основном воинского соединения) от Алтая и до Балкан. Тугай – корпус (арм.) у турков

Олджа

Добыча

Военная добыча

Олжа – аналогичный термин у казахов

Хорга

Замок

Любое укрепленное место со стенами

Корган – крепостная стена в казахском.

5. Верховые и вьючные животные, упряжь, повозки и сбруя

Похожих слов не нашел

6. Строй

Аймак

Отряд

Область, регион в тюркских языках

Курийет

Курень

Отряд, занявший позицию в вагенбурге из кибиток

Слово замечено у казахов Мл.Жуза, которым они в шутку называют сородичей, обладающих 100% монголоидной внешностью (курёнгалмак)

Харагул

Дозор

Карауыл у казахов и каракол у турков (кстати, так они сейчас называют полицейские участки)

Тумэн

Военно-административная единица

Должна была выставлять 10000 воинов.

От Алтая и до Балкан – 10,000

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

1. Защитное вооружение и поддоспешная одежда

А) Доспехи

Илчирбилиг хуяг

Кольчужный панцирь

По тувински: илчирбэлиг хуяк – кольчужный панцирь

Илчирбэ или илчирмэ – металлическая цепь, цепочка, кольчуга

тув. –мон.

Илчирбэ – гинж

Г) Поддоспешная одежда

Калбак-берт

Подшлемник

По тувински: калбак бєрт – просто "плоская шапка" в отличие от с острым верхом

тув. –мон.

Калбак бєрт – хавтгай малгай

Алгы-тон

Шуба

По тувински: Алгы тон – просто овчинная шуба (меховой стороной на внутреннюю сторону и не покрыта внешняя сторона тканью или шелком) "алгы – кожа, шкура"

тув. –мон.

Алгы тон – (цагаан) нэхий дээл; (арьсан дээл или хєдсєн дээл)

Хол-хава

Рукавицы

По тувински: хол хавы – варежка, перчатки или рукавицы

тув. –мон.

Хол хавы – бээлий

Чен

Длинный рукав

По тувински: рукав всех видов одежд.

тув. –мон.

Чен – ханцуй

Уштук

Обшлаг рукава

тув. –мон.

уштук – нударга (дээлний)

Чымчак идик

Мягкий сапог

По тувински: чымчак идик – мягкий сапог

тув. –мон.

Чымчак идик – зєєлєн гутал

2. Наступательное вооружение

Жада

Копье

По тувински: жыда – копье

3. Категории воинов

Хошучи

Панцирник ???

Здесь наверно произошла ошибка хошучи – это передовой.

Хошууч – манлайлагч.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Нашел на форуме http://www.xlegio.ru/forum/messageDetail.a...MessageId=13424, сама статья здесь: http://book.by.ru/cgi-bin/book.cgi?book=Hy...m4&i=1030397432

Китайские современники сообщают о монгольской военной тактике. Как я понял, источник впервые переведен на русский.

Про передовой отряд багатуров есть упоминание в СС, §226:

"Нэгэн мянган баатар цэргийг шилж Архай Хасараар захируулаад ... хатгалдан байлдах єдєр хамгийн тYрYYнд баатарлуулан явуулъя!"

Перевод Козина:

"В седьмой полк, из отборных богатырей, поставить командиром Архай-Хасара. Этому полку ... военное время быть ему передовым отрядом богатырей".[/url]

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Евразийский вектор военного искусства и военного строительства России

Успех военного строительства в России и ее безопасность во многом будут зависеть от того, насколько при проведении военной реформы учитываются традиции русского военного дела и искусства, генетическая память Вооруженных Сил и нашего народа. Известно, что одной из наиболее показательных сфер деятельности людей, в которой высвечиваются их национальные особенности, «дух и природа» является военное дело. Поэтому интересно проследить историю военного дела в целом, и военного искусства в частности, именно под этим углом зрения: правильно строить военное будущее России можно, только опираясь на ее военное прошлое.

Анализ основных открытий в области военного искусства за последние четыре века, когда военное дело из «занятия гениев» превратилось в государственно-осознанное строительство, убедительно доказывает приоритет именно русской Сухопутной армии, «континентально-евразийский» характер военного «русского духа».

I

До XVII в. на поле брани господствовали колонны различного масштаба и конфигурации. К концу этого периода глубина боевых порядков постепенно уменьшается, а фронт увеличивается. Назрел переход к новой тактике — линейной. И впервые сделала это русская армия. В сражении у села Добрыничи (ныне Брянская область) 21 (31) января 1605 г.

В Европе такой боевой порядок был повторен только в ходе Тридцатилетней войны.

Почти аналогичным образом обстоит дело и с переходом к новому боевому порядку — колоннам в сочетании с рассыпным строем. Русская армия одной из первых перешла к такому боевому порядку. Случилось это в Семилетнюю войну 1756—1763 гг.

Этот период продолжался до Крымской войны 1853—1856 гг. Он сменился новым периодом — стрелковых цепей, первой к которым опять-таки перешла русская армия в оборонительном сражении у реки Альма 8 (20) сентября 1854 г.

Каждый из вышеназванных периодов характеризуется очередным переходом к более широкому фронту, и первый шаг в этом всегда делала, как правило, русская армия. Не чувство ли родных просторов, сформировавшее широкую русскую душу, подсказало русским воинам, тесно связанным со своей землей, новые способы боя?!

И, наконец, именно русскими, советскими военными теоретиками в 20—30-х годах нашего столетия впервые было дано научное обоснование оперативного искусства как нового раздела военной науки и практики, который был признан Западом лишь недавно. Разработка в 30-е годы теории глубокой наступательной операции на континентальном театре военных действий показала, насколько далеко ушло русское «континентально-евразийское» мышление. В основе этой операции лежала другая континентальная категория — глубина.

Таким образом, история военного искусства убедительно свидетельствует о том, что сила русского воинства именно в его «почвенном» духе.

В связи с вышеизложенным будет уместно еще раз обратиться к одному «больному» вопросу военной истории. Суть этого вопроса — о соотношении и взаимном влиянии русского военного искусства и военного искусства Запада. Важную роль в этом сыграл труд военного теоретика и историка Н.П.Михневича «Основы русского военного искусства».

Автор на большом историческом материале сравнивал пути развития русского и западноевропейского военного искусства и сделал однозначный вывод: «Наше военное искусство почти никогда не уступало западноевропейскому, а весьма часто шло впереди, давая направление, новые идеи в области тактики и стратегии, которые от нас воспринимались в Европе». Анализируя далее сущность военного искусства России и Западной Европы, возможности и случаи заимствования чего-либо на Западе, он сформулировал другой важный методологический вывод: «Наша военная история показала, что мы испытывали каждый раз крупные неудачи, когда отказывались от самостоятельного творчества и слепо подражали западноевропейским образцам». Это — первый узелок на память теоретикам и практикам военной реформы!

Поэтому не является случайным, что «золотым веком» России стал век XVIII, когда фельдмаршалы Салтыков, Румянцев, Потемкин и генералиссимус Суворов активно боролись с западноевропейским засильем и побеждали своих противников прежде всего потому, что действовали по-русски, «вопреки западной методе».

Если с отношением «Россия—Запад» в военном искусстве стало все более или менее ясно, то еще интереснее другой, менее исследованный аспект развития русского военного искусства — а как повлияло на него военное искусство Востока, в частности, монголо-татарское? И, далее, чье военное искусство было выше — Востока или Запада?

Считается, что один из главных принципов военного искусства открыл и применил фиванский полководец Эпаминонд в сражении при Левктрах в 371 г. до н.э.

Эпаминонд, имея 6,5 тыс. воинов против 11 тыс. спартанцев, отказался от традиционного равномерного распределения сил по фронту и создал на левом крыле колонну в 90 шеренг, а центр и правое крыло были построены в 68 шеренг. Спартанцы же выстроили свою армию равномерно. Имея превосходство в силах на левом фланге, Эпаминонд стремительным ударом прорвал линию спартанцев, а затем, двигаясь в обе стороны и охватывая спартанцев с тыла, разгромил разъединенные части спартанской фаланги и одержал победу. Это сражение вошло в анналы военной истории с эпитетами «впервые», «первым» и т.д. Однако известно, что скифы против Дария за много лет до сражения при Левктрах применяли неравномерное распределение сил, причем не только по фронту, но и в глубину.

Надо признать, что большинство принципов военного искусства, которые в своей основе сохранили свое значение и сегодня, было применено на Востоке и нашло свое отражение, в частности, в «Ясе» Чингисхана.

Чингисхан особое внимание уделял разведке. Он учил, что без тщательной и достоверной разведки невозможно победить противника. Разведка у него стала делиться на войсковую и агентурную и приобрела целенаправленный и долговременный характер.

Сильной стороной монголо-татарского войска являлось ведение маневренных действий. Такие действия расшатывали оборону противника, расстраивали его боевые порядки. За счет маневра Чингисхан быстро концентрировал свое войско против обнаружившихся слабостей противника и прорывал его оборону.

Однако впоследствии многие уроки Чигисхана были забыты, что не могло не сказаться на военных успехах монголо-татар. Особенно зримо это проявилось в битве на Куликовом поле.

Было много и других битв, в которых монголо-татары «учили» русское войско воевать, интуитивно опираясь на всю мощь военных тайн Востока. Дело доходило и до настоящего практического учения, как, например, в битве на Чудском озере, когда на стороне Александра Невского сражался отряд монголо-татар. Русские оказались способными учениками и стали не только бить агрессора с Запада, но и превзошли своих учителей. Куликовская битва, в которой русское войско полностью выполнило все принципы (восточные!) ведения борьбы и нанесло жестокое поражение Мамаю, забывшему наставления Чингисхана, как раз это и доказало.

Восстановление господства монголо-татар над Московским княжеством после нашествия Тохтамыша отодвинуло освобождение Руси от ига еще на столетие. Но эти события имели и положительную военную сторону. Московским князьям стало ясно, что татаро-монгольское войско в открытом бою победить практически невозможно, что бросаться на татар в открытом сражении бессмысленно и победить их можно только новым способом. И такой способ был найден Иваном III. Он заключался в изматывании татар на окско-угринской оборонительной линии. И его применение привело к победе. Именно это и легло в основу борьбы с конницей, вплоть до середины XVIII в. (Это — непревзойденный пример долголетия способа боевых действий!)

Если с таких же позиций новых открытий в военном искусстве смотреть на военно-морское дело, то ветры Атлантики быстрее надували, естественно, паруса на Западе.

Эпоху парусного военного флота в 1520 г. открыла Англия, где был построен специальный военный корабль. Годом рождения русского военного флота стал 1696 г. — год русского флота в боевых действиях при Азове.

Переход к эпохе броневого флота тоже доказывает некоторый отрыв Запада.

Вместе с тем нужно отметить, что если в «материи» флот Запада несколько опережал русский флот, то в военно-морской мысли и искусстве русские ученые и флотоводцы были на высоте.

Если период морской линейной тактики был открыт морскими сражениями англо-голландских войн периода 1652—1674 гг., когда единоборство одиночных кораблей сменилось борьбой кораблей, выстроенных в линию, то к маневренной тактике флота первыми пришли русские флотоводцы (Чесменское сражение 24 июня (5—7 июля) 1770 г. Выдающийся русский флотоводец Ф.Ф.Ушаков настолько усовершенствовал приемы маневренной тактики, что по праву стал «Суворовым на море». Национальный герой Англии адмирал Г.Нельсон лишь повторил то, что первым сделал Ф.Ф.Ушаков.

Часто уступая противнику в количестве и качестве кораблей, русский флот уравновешивал это «качеством» матросов. Наши бескрайние дали требовали больших скоростей («И какой русский не любит быстрой езды!») и настойчивости в их преодолении. Вот почему русские крестьяне легко вписывались в экипажи из потомственных моряков, например, поморов.

Если тактику линейного парусного флота первым изложил французский военно-морской теоретик Поль Гост (1652—1700 гг.), то основоположником тактики парового флота, в том числе броненосного, является русский адмирал Г.И.Бутаков (1820—1882 гг.). Когда в ходе Крымской войны 1853—1856 гг. начали появляться корабли с паровыми машинами, именно Г.И.Бутаков, участник той войны, предвидя широкое развитие парового броненосного флота, создал его тактику...

Возвращаясь от флота к армии, можно заметить другие характерные особенности ее тактики, обусловленные именно «почвой». Почему, например, русский штыковой удар — чисто национальное явление? Потому что идти в штыковую атаку можно лишь тогда, когда крепко чувствуешь землю под ногами. Казачество было непревзойденным войском потому, что казака и коня соединила, породнила земля. Казак всегда с конем: с ним он землю-кормилицу и обрабатывает, и защищает... И, в целом, русская конница была лучшей. Наверное, и здесь сказывается генетическая память: опыт предков и уроки Чингисхана не прошли даром.

II

Вторая мировая война закончилась победой союзников во многом потому, что главные ее события происходили на Европейском континенте и решающий вклад в разгром фашистской Германии и ее сателлитов внесли Вооруженные Силы Советского Союза. Даже в морской войне Японии и США точка была поставлена нашей армией в Маньчжурии, в глубине Евразии.

После Великой Отечественной войны наша страна была вынуждена развернуть в Европе крупную сухопутную группировку. Это был наш «континентально-евразийский» ответ на «океанско-воздушный» вызов Америки, чей ядерный меч был занесен над Советским Союзом. Этот «континентальный щит» смог противостоять ядерному трезубцу Запада. Позже у нас появились свои ракетно-ядерные щиты и мечи. Но они стали возможны потому, что Россия и ее армия крепко стояли на суше: есть опора на земле, можно штурмовать и космические выси, и океанские глубины. Именно огромная евразийская территория России дает выходы в моря и океаны, позволяет иметь космодромы, аэродромы и полигоны.

Вот почему перестроечно-реформаторский разгром армии (Сухопутных войск) неизбежно приводит к уничтожению и российского Военно-Морского Флота (к 1999 г. число его кораблей уменьшилось более чем вдвое), и Ракетных войск стратегического назначения (РВСН) и Военно-Воздушных Сил (с Войсками ПВО).

Основой наших стратегических ядерных сил (СЯС) всегда были межконтинентальные баллистические ракеты наземного (вновь «почва») базирования (более 60% ядерных зарядов), американских стратегических наступательных сил (СНС) — ракеты на подводных лодках (более 50%). После известных соглашений по сокращению СНВ намечен и осуществляется слом этого «континентально-евразийского» хребта наших ядерных сил. После выполнения этих договоров наши силы структурно станут «американскими»: ядерные заряды ракет на подводных лодках будут составлять примерно 50% от их общего количества. То, что было основой наших ядерных сил, их объективным преимуществом, исчезнет, а американская сила сохранится. Измена «континентальному» духу и характеру наших стратегических ядерных сил приведет к их ослаблению и, возможно, уничтожению, а не к «структурной перестройке»: они станут уродливой копией (или дополнением?) американских наступательных сил. Здесь уместно напомнить, что наши ракеты «родились» из реактивной артиллерии (и здесь «почва», «земля»!), на Западе ракеты «вышли» из авиации. Не случайно руководство СНС США осуществляет стратегическое авиационное командование (САК) ВВС. Поэтому уменьшение боевого потенциала РВСН в потенциале СЯС Вооруженных Сил РФ не соответствует военным традициям России, подрывает фундамент современного военного строительства. Это — второй узелок на память творцам военной реформы»! Минусы такого шага — как политические и стратегические, так и экономические — очевидны. Наши стратегические ядерные силы не полностью будут использовать геостратегические плюсы: огромное континентальное евразийское пространство, большую маскировочную емкость территории, огромные возможности по рассредоточению, маскировке ракетных комплексов и повышению их живучести. В то же время наши стратегические ядерные силы (МСЯС) таких географических преимуществ не имеют.

Анализ этой проблемы с экономической точки зрения также подтверждает преимущество РВСН перед другими компонентами ядерных сил: РВСН потребляет только примерно 5—8% средств военного бюджета и обеспечивает безопасность России путем сдерживания противника от агрессии. Морские стратегические ядерные силы придется во многом воссоздавать, а на это нужны средства, которых у России, увы, нет.

Логика результатов Договора СНВ-2, действительно, странная: ломаем то, что есть и эффективно действует (РВСН) для того, чтобы этот слом компенсировать тем, чего нет (Морские и Авиационные СЯС). Умеем же мы себя загонять в безвыходные положения: и отказаться от СНВ-2 плохо, и выполнять его — еще хуже! Причина этого в том, что в спешке и неквалифицированно готовим и заключаем договоры, политические сиюминутные выгоды превалируют над долгосрочными интересами страны.

Поэтому станут слабыми РВСН (а все договоры на это и направлены!) — с Россией совсем перестанут считаться. Такой подход Запад недвусмысленно демонстрирует уже сегодня: НАТОвцы наносили ракетные удары по сербам в Боснии и Герцеговине, развязали агрессию против суверенной Югославии, США и Англия по своей прихоти бомбят Ирак, полностью игнорируя мнение России.

С учетом того, что территория нашей страны фактически не защищена от воздушно-космического

нападения, исключить такое можно лишь постоянной готовностью нанести ракетно-ядерный удар по агрессору. Эту задачу ядерного сдерживания гарантированно и эффективно могут выполнить прежде всего РВСН. Ракетные войска обладают, помимо этого, и еще одним, присущим только им, качеством — способностью наносить ответно-встречный удар с контролем и предварительной оценкой выполнения этой задачи.

Все это, однако, не значит, что морские и авиационные ядерные силы и другие средства не нужны. Нужно то, что нужно: в правилах, научно обоснованных соотношениях, в соответствии с геополитическими реалиями и здравым смыслом, российскими военными традициями и ценностями.

Какие именно МСЯС и АСЯС требуются России, необходимо спросить руководство и специалистов-профессионалов ВМФ и ВВС: они несут личную ответственность за выполнение задач, поставленных этим видам вооруженных сил.

* * *

США стали великой державой за счет созданных средств и рычагов — мировых денег, военной силы, контроля информации, коммуникаций. Они полностью использовали свое положение морской державы и стали владеть не только морями, но и континентами.

Евразийская Россия — объективно великая мировая держава, таково ее естественное положение на Земле. Только ошибочная политика, в том числе и в военной сфере, может превратить эту реальность в свою противоположность — слабую и, затем, раздробленную Россию. Чтобы этого не случилось, необходимо правильно выбирать приоритеты военного строительства, учитывая при этом традиции и «континентально-евразийский дух» русского военного дела.

Только сильные и гармоничные, естественные для России Вооруженные Силы могут быть гарантом ее суверенитета, свободы, территориальной целостности и безопасности.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Военное устройство Монгольской имерии в правление Чингисхана

Ко времени восшествия Чингис-хана на императорский престол относится окончательное установление им основ организации своей армии. Организация эта явилась результатом обширного боевого опыта предыдущих десятилетий, прошедших, как мы видели, в почти непрерывных войнах, во время которых успели в полном блеске развернуться полководческий гений и организаторские способности великого монгольского завоевателя. Хотя военное искусство монголов продолжало развиваться и в последующее время царствования Чингис-хана, а также при его преемниках, особенно в области применения к военному делу техники, заимствованной у культурных врагов, и их развитие могло, конечно, повлиять на подробности военной организации, все же в главных своих чертах устройство монгольских вооруженных сил и выработанные Чингис-ханом и его сподвижниками приемы боевых действий сохранили в течение указанного периода свои характерные черты, на которых мы и остановимся, распространив свой обзор на весь этот период.

Прежде всего, Монгольский Самодержец озаботился устройством своей гвардии. По этому предмету заимствуем у Б.Я.Владимирцова следующие данные:

"Чингис-хан хотел иметь не только надежную личную охрану, охрану своих кочевых ставок и отборный корпус войска, но и учреждение, которое под его личным руководством и постоянным наблюдением являлось бы школой, из которой могли бы выходить его верные сподвижники, лично ему известные, которых он мог бы назначать на разные должности и которым мог бы давать различные поручения сообразно индивидуальным особенностям каждого".

"Все гвардейцы (кэшиктэн) должны быть аристократического происхождения. Ныне, когда Небо повелело мне править всеми народами, для моей охранной стражи, кэшик, стрелков и других, - повелел Чингис-хан, - пусть наберут десять тысяч человек из тех тысяч и сотен. Этих людей, которые будут находиться при моей особе, должно набрать из детей чиновных и свободного состояния лиц, и избрать ловких, статных и крепких... кто из тысячников, сотников, и десятников, и людей свободных воспротивится, тот, как виновный, подвергается наказанию". Эта аристократическая гвардия пользуется различными привилегиями и особым почетом. "Телохранитель моей охранной стражи (кэшиктэн), - повелевает Чингис, - выше внешних (т.е. линейных, армейских) тысячников; домашние их выше внешних сотников и десятников. Если внешний тысячник, считая себя равным кэшиктэну охранной стражи, заспорит и будет драться с ним, то подвергается наказанию". Все гвардейцы находятся под личным наблюдением монгольского императора, он сам разбирает все их дела. "Начальствующие над охранной стражей, не получив от меня словесного разрешения, не должны самовольно наказывать своих подчиненных. В случае преступления кого-либо из них непременно должно докладывать мне, и тогда, кому следует отрубить голову, тому отрубят; кого следует бить, того будут бить".

В составе гвардии имелась еще особо отборная часть - "тысяча храбрых" (багадуров). В битвах этот отряд употреблялся в решительные моменты, а в спокойное время составлял личную охранную стражу хана.

Привлекая степную аристократию к службе в гвардии и на командных постах в армии, Чингис-хан дал ей прочную организацию, заменившую прежнее хаотическое положение, когда ее представители были недисциплинированными предводителями нестройных и часто случайного состава ополчений. Отныне служба в войсках и обязанности начальников регулировались на основании твердого военного законодательства. В войсках установлена строжайшая дисциплина.

Вся монгольская армия, по старому, идущему из дали веков обычаю, была организована по десятичной системе, т.е. поделена на тысячи, сотни и десятки; во главе крупных подразделений ставились опытные и лично известные верховному вождю начальники.

До нас не дошло сведений, какою властью обладали монгольские начальники. Генерал М.И.Иванин полагает, что власть эта была ограниченна. Например, орхоны (высшие войсковые начальники) могли производить в чины не выше как тысячника в войсках своего племени. В монгольской армии имелось учреждение вроде нашего генерального штаба; чины его носили название "юртаджи", а главный начальник соответствовал современному генерал-квартирмейстеру. Главную обязанность их составляла разведка неприятеля в мирное и военное время. Кроме того, юртаджи должны были: распределять летние и зимние кочевки, при походных движениях войск исполнять обязанности колонновожатых, назначать места лагерей, выбирать места для юрт хана, старших начальников и войск. В землях оседлых они должны были располагать лагеря вдали от засеянных полей, чтобы не травить хлеба.

Для поддержания порядка в тылу армии имелась особая стража с функциями, близкими к тем, которые исполняются нынешними полевыми жандармами.

При войсках состояли особые чины по хозяйственной части - "черби".

Каждому племени определено было пространство, на котором оно должно было кочевать. В каждом таком племени кибитки были соединены в десятки, сотни, а в многочисленных племенах и в тысячи под управлением особых военно-территориальных начальников. В случае набора войск делался наряд по одному, по два и т.д. с десятка. Последний обязан был снабдить набранных воинов положенным продовольствием и потребностями к походу. Военно-территориальные начальники при мобилизации становились строевыми начальниками, оставляя на местах заместителей.

Роды и племена, смотря по их численности, выставляли строевые конные десятки, сотни и тысячи. Мелкие роды и племена, которые не могли укомплектовать целой строевой единицы, соединялись по нескольку в одну родовую или одну племенную группу; в противоположном случае они разбивались на меньшие группы. Следующие по порядку войсковые единицы - десятки тысяч, тьмы или тумены (тюмени) - лишь в редких случаях могли быть составлены из людей одного племени; обыкновенно они составлялись из разных племенных групп, выставлявших каждая по нескольку тысяч, с тем, чтобы в общей сложности была тьма. Иногда способ смешения племен в строевых единицах применялся намеренно, с целью парализования племенного сепаратизма. Так как Чингис-хан вел почти постоянно войну, и войну успешную, доставлявшую войскам славу и значительную добычу, то, естественно, между племенами, служившими в одних сотнях или тысячах, подвергавшихся общей опасности, разделявших общие труды и славу, рождалось братство по оружию, которое мало-помалу ослабляло племенные антагонизмы. Благодаря этой политике многие бывшие при Чингис-хане крупные племена растворились в общей массе, потеряв даже свои названия.

Таким образом, часто враждовавшие между собою до Чингис-хана монгольские племена при нем, в обстановке сплошных боевых успехов над внешними врагами, сливались в одну нацию, проникнутую национальным самосознанием и народной гордостью.

Во главе войсковых подразделений ставились начальники из того рода и племени, которые комплектовали данную единицу, но выбирались они из числа испытанных в боях людей, подходящих ко второму из двух типов, на которые делил Чингис-хан все человечество.

При таком порядке комплектования монгольской армии сохранялся в неприкосновенности родовой строй, а обыкновенно и племенной состав населения, что создавало в частях войск помимо внешней, механической, связи прочную внутреннюю, органическую спайку: военачальники были из среды своей же аристократии, представителей которой люди привыкли видеть у себя во главе и в гражданском быту; ратники одной и той же единицы являлись не случайным сборищем чужих между собой людей, а группой индивидуумов, связанных друг с другом родством, знакомством, общностью языка и т.п.

Всякого начальника десятка или другой единицы, который оказался бы непригодным для своей должности, старший над ним начальник обязан был немедленно устранить; относительно лиц старшего командного состава это обыкновенно делал сам Чингис-хан, которому в этом случае приходило на помощь его глубокое знание людей и отчетливое понимание тех требований, которым должен удовлетворять высокий военный начальник.

Положительно изумляешься, как в ту младенческую, с нашей точки зрения, эпоху, когда в воине независимо от его ранга ценились почти исключительно индивидуальные боевые качества: храбрость, удаль, отвага, выносливость, физическая сила - качества, которыми, помимо прав по рождению, обыкновенно вполне определялась годность того или другого воина на роль вождя (например, в среде европейского феодального рыцарства); как в ту эпоху могла быть высказана мысль, положенная в основание следующего "изречения" Чингис-хана:

"Нет героя, подобного Есуге-баю, нет искусного в делах подобного ему человека. Однако, так как он не знает усталости и тягости похода, не чувствует ни жажды, ни голода, он и других людей из нукеров и воинов, которые будут вместе с ним, всех считает подобными себе в перенесении трудностей, а они не представляют силы и твердости перенесений. По этой причине не подобает ему начальствовать над войском. Подобает начальствовать тому, кто сам чувствует жажду и голод, и соразмеряет с этим положением положение других, и идет в дороге с расчетом, и не допустит, чтобы войско испытывало голод и жажду и четвероногие (кони) отощали. На этот смысл указывает: путь и работа по слабейшему из вас".

Не связанный историческими традициями, руководящийся только своим умом, здравым смыслом и опытом, Чингис-хан сам полагал историческую традицию. Не подлежит сомнению, что в создании вооруженной силы он вообще придерживался старинных обычаев, но организация той постоянной конной армии, которая победоносно прошла вдоль и поперек почти весь материк Старого Света, была делом его рук, его творческой энергии. Военные статьи Большой Ясы были тем основанием, на котором зиждилось устройство; непререкаемый и неумолимый авторитет ее верховного вождя придавал этому фундаменту непоколебимую прочность и устойчивость. По этой причине ни одна из знаменитых конниц древности или Средних веков (парфянская, персидская, рыцарская) ни по своим боевым качествам, ни по своим достижениям не может сравниться с кавалерией Чингис-хана. Период Средних веков, предшествовавший изобретению пороха, можно вообще назвать веком расцвета конницы и ее господства на полях битв. В Европе такой "царицей полей сражения" была в то время тяжелая рыцарская кавалерия, но с приходом монголов она принуждена была на полях Лигницы в 1241 г. уступить свое первенство коннице этого азиатского кочевого народа, которая по справедливости должна быть признана для своей эпохи первой в мире. Она была тем мощным орудием, с помощью которого монгольский завоеватель диктовал миру свою человеческую волю.

Кроме статей Билика и Ясы было, наверное, еще много других, до нас не дошедших, которыми устанавливались различные обязанности военнослужащих. Но и приведенных достаточно для того, чтобы согласиться с мнением Плано Карпини, приписывающим Чингисову военному законодательству строжайшую дисциплину монгольского войска, выражавшуюся, между прочим, в том, что не бывало случаев оставления монгольскими воинами поля битвы, пока был поднят штандарт (значок) начальника. Железной дисциплине, заставлявшей людей отстаивать вверенное им дело иногда до последнего человека, Чингис-хан обязан был успехом во многих своих делах. "Введенными мною порядку и дисциплине, - говорил он, - обязан я тем, что могущество мое, подобно молодой луне, растет со дня на день и что я заслужил благословение Неба, уважение и покорность земли".

Таким образом, у монгольской армии XIII века мы видим осуществление принципов вооруженного народа и территориальной организации войска, которые в Европе получают всеобщее признание не ранее XIX столетия. И надо сказать, что, быть может, никогда эти два начала не оказались так удачно примененными к фактической обстановке, как именно в кочевой Державе Чингис-хана, жившей патриархальным, родовым бытом. Впоследствии, с покорением народов иной культуры, принципы эти не могли получить всеобщего применения, так что в последние годы царствования Чингис-хана, а равно и особенно при его преемниках, мы видим в монгольской армии вспомогательные контингенты, организованные на иных началах, например путем принудительного взимания или поставки местной властью определенного числа физически годных рекрутов от покоренных народов, - конечно, без соблюдения при этом территориального или родового принципа. Но составленное из кочевников ядро армии продолжало сохранять и далее основные начала своего устройства, являясь благодаря этому превосходным орудием войны в руках самого Чингисхана и той плеяды талантливых полководцев, которых он сумел создать при жизни и передать своим преемникам на монгольском троне.

При существующей благодаря территориальной системе параллельности в организации войска и народа последний, по старому монгольскому обычаю, был разделен на три части, соответствующие наиболее крупным организационным подразделениям армии, а именно: 1 - центр (кэль), во главе которого при Чингис-хане был поставлен Кая; 2 - левое крыло, или левая рука (восточная сторона, зюнгар) под начальством Мухали; 3 - правое крыло, или правая рука (западная сторона, барун гар), командование которым было вверено Боорчу. Назначая его на эту ответственную должность, Чингисхан сказал: "Избавляю тебя от наказаний за девять преступлений, будь темником и управляй этой западной страной до Золотых гор. Будь темником левой руки",-сказал он тогда же Мухали, - и управляй восточной стороной до гор Карауны". Здесь слово "темник" должно пониматься не в буквальном смысле как равнозначащее выражению "начальник тьмы", т.е. командир десятитысячного корпуса войск, так как таких корпусов в каждом крыле могло быть и по несколько, скорее темник означает здесь нечто вроде чина, подобно тому, как в современных армиях дивизионный генерал может командовать не только дивизией, но и корпусом и даже армией.

Эти темники в мирное время являлись как бы военными генерал-губернаторами над всем гражданским населением территорий левого, правого крыла и центра, будучи наделены административными функциями, так же как и сотники и тысячники. Во время же войны они выступали во главе своих частей, оставив на местах заместителей до окончания войны.

В монгольской армии тьма была, по-видимому, наивысшей единицей постоянного состава. Хотя в летописях упоминается и о единице "туг", соответствующей ста тысячам и могущей быть приравненной к частной армии по современной терминологии, но на практике частные армии у монголов составлялись из разного числа туменов, а, следовательно, не являлись единицами постоянного характера. Старшие вожди, на которых во время войны возлагалось командование такими крупными единицами, по Лэму, назывались "орхонами", по-нашему - воеводы. При Чингис-хане их было одиннадцать человек.

Если теперь провести параллель между организациями монгольской и современных армий, то монгольские сотни можно приблизительно приравнять к нашим эскадронам (казачьим сотням), тысячи - к десяти эскадронным полкам (такие полки имелись в России еще в царствование Николая I), тьмы - к кавалерийским корпусам, а такие подразделения, как центр и крылья, будут соответствовать конным армиям (например, конные массы в Северо-Американскую междоусобную войну, конная армия Буденного 1920 г. и т.п.). В этой параллели отсутствует эшелон (дивизия) нашей современной организации. Б.Я.Владимирцов это название применяет к племенным единицам численностью в две, три или пять тысяч, на которые могли подразделяться тьмы, составленные из разных племен, но если такое подразделение и существовало, то оно имело, вероятно, значение только административно-территориальное, так как в строевом отношении в монгольской армии, по-видимому, строго выдерживалась десятичная система.

Однако, установив такое чисто внешнее сравнение между монгольской армией и конными массами, организованными если не по вполне современному, то по нормам не очень отдаленного прошлого, следует тотчас же оговориться, что из некоторого, и притом далеко не полного организационного сходства между этими двумя объектами сравнения вовсе не вытекает и необходимость совпадения приемов их боевых действий. Конница, например, времен Наполеона в своих построениях для боя не могла не считаться с уже весьма действенным влиянием в то время огня в бою, особенно артиллерийского, сравнительно с которым действие метательного оружия эпохи Чингис-хана ничтожно. Нельзя также упускать из виду то обстоятельство, что европейские конные массы означенной эпохи составляли только часть вооруженной силы каждого государство и притом часть второстепенную, между тем вся боевая сила монгольской армии заключалась полностью в ее коннице, исполнявшей обязанности всех родов войск. При такой разнице в условиях мы видим в монгольском порядке компактные массы в глубоких строях, долженствовавших увеличить до возможных пределов силу удара (шока) с целью, например, прорыва центра противника, сбить одно из его крыльев и т.п.

Эта обязанность "тарана" лежала на тяжелой монгольской коннице, что и явилось, вероятно, причиной, по которой некоторые писатели монгольский боевой порядок сравнивали с македонской фалангой Александра. По мнению генерала М.И.Иванина, для проведения такой параллели нет оснований; и в самом деле, сходство между этими двумя боевыми порядками - правда, основанными оба на глубоких построениях войск - можно заметить разве только во время последнего акта боя, когда уже фактически производится удар по неприятельскому боевому расположению. Дело в том, что фаланга, состоя из тяжеловооруженной пехоты с сариссами (пиками) до трех сажен длиной, была крайне грузна, неповоротлива и, следовательно, малоспособна к маневрированию на поле сражения. При этом условии она должна была быть заблаговременно нацелена в избранную точку неприятельского фронта. Об охватах флангов противника, который к тому же всегда во много раз превосходил армию Александра численностью, не могло быть и речи; наоборот, обеспечение своих собственных флангов в бою составляло всегдашнюю заботу македонского полководца. Эта задача лежала главным образом на легкой пехоте, которая, кроме того, обязана была прикрывать фалангу с фронта от метательного оружия и боевых колесниц неприятеля. Таким образом, легкая пехота во время боевого наступления фаланги исполняла задачи преимущественно пассивного характера.

В противоположность этому массы тяжелой конницы монголов обладали маневренной способностью в высокой степени, а их легкая конница исполняла в бою весьма активную и вовсе не второстепенную роль. Первые не только производили сокрушительный удар в тот или другой участок неприятельского фронта, но и могли отталкивать его во фланг, а также быть брошенными ему в тыл. Благодаря этой способности к маневру точку для главного удара не было надобности намечать заблаговременно: она могла определиться и во время хода боя в зависимости от слагающейся обстановки. Легкая же конница не только разведывала и прикрывала, но исполняла главным образом задачу активной подготовки готовящегося решительного удара. Это и есть знаменитая "монгольская лава". Она действовала на манер нашей казачьей лавы, являющейся, по всей вероятности, ее бледной копией, но не одной волной, как у казаков, а несколькими параллельными (до пяти) разомкнутыми волнами, причем израсходовавшие свой запас стрел всадники первой шеренги, а также выбывшие из строя воины замещались из задних шеренг. С необычайной подвижностью маневрируя перед фронтом противника, заскакивали ему во фланги, а при удобном случае и в тыл, эти ловкие, вооруженные метательным оружием всадники, сидящие на своих выдрессированных, как собаки, конях, то размыкаясь, то собираясь в более или менее густые кучки, посылали в ряды неприятеля тучи метких стрел и дротиков, грозили ему то в одном, то в другом месте атакой и, сами, обыкновенно не принимая его сомкнутой атаки, обращались в притворное бегство, заманивая его и наводя на засады.

Такими действиями они расстраивали, изматывали противника физически и морально настолько, что он иногда сдавал тыл еще до вступления в дело монгольской тяжелой кавалерии. Если же враг оказывался стойким, то действия легкой конницы, во всяком случае, позволяли определить его расположение. слабые места или наиболее выгодные для нанесения главного удара участки, куда быстро и скрытно, с искусным применением к местности, подводились в глубоких сомкнутых строях тяжелые конные массы, построенные, подобно кавалерии Фридриха Великого и Наполеона, в несколько линий. Благодаря своей высокой маневренной способности эти массы имели перевес даже над доблестной рыцарской конницей Европы, славившейся своей могучей ударной силой и искусством одиночного боя, но крайне неповоротливой.

Таким образом, резюмируя, можно сказать, что на легкой монгольской коннице лежали обязанности охранения и разведки в походе и бою, завязки боя, маскировки намеченного боевого маневра и подготовки главного улара, а также преследования разбитого неприятеля; тяжелая же кавалерия являлась "маневренным резервом", которым противнику наносился решительный удар.

Как особенность монгольской тактики можно еще отметить, что конница на поле сражения маневрировала обыкновенно "в немую", т.е. не по командам, а по условным знакам, подаваемым значком (флагом) начальника. В ночных боях они заменялись цветными фонарями, (Барабаны употреблялись для подачи сигналов только при лагерном расположении.) В атаку монгольские воины бросались с диким, пронзительным криком.

Таковы были в общих чертах тактические приемы монгольской армии, насколько можно судить по дошедшим до нас, далеко не полным сведениям. Чингис-хан оставил своим потомкам наставления, как вести войну, осаждать и брать города, обращаться с покоренными народами и пр. К сожалению, правила эти, которые у потомков его пользовались чрезвычайным уважением, до нас не дошли и о них можно только догадываться по сохранившимся описаниям его походов и по дошедшим до нас наставлениям и правилам другого великого завоевателя - Тамерлана, который, будучи потомком Чингис-хана по женской линии и монголом из племени берулас (родился в Коше), жил в эпоху, отстоящую от момента смерти Чингис-хана всего на сто лет с небольшим (1336-1405), имел армию из элементов, близких к тем, из которых составлялась армия Чингис-хана и, заведомо находился под сильным влиянием наставлений последнего для ведения войны. Генерал М.И.Иванин даже считает, что постановления и правила Тамерлана были не чем иным, как возобновлением постановлений и правил Чингис-хана, лишь с некоторыми изменениями и усовершенствованиями.

Ввиду такого значения военной организации и военного искусства Тамерлана для лучшего понимания состояния военного дела при Чингис-хане мы в Приложении к настоящей главе приводим вкратце некоторые данные из дошедших до нас соответствующих постановлений и наставлений первого. В соответствии с тактическими приемами монгольской армии определялось и вооружение ее двух главных "родов оружия" - легкой и тяжелой конницы, иначе называемых лучниками и мечниками. Как показывает самое название, главным оружием первых был лук со стрелами; они сами и их лошади не имели вовсе или имели лишь самое легкое предохранительное вооружение. Большинство лучников имели по два лука и по два колчана, из последних один расходный, другой запасной. Запасной колчан был устроен так, чтобы предохранять стрелы от сырости. Стрелы отличались необычайной остротой. Монголы были мастерами в их изготовлении и отточке. Приучаясь к стрельбе из лука с трехлетнего возраста, монгол был превосходным стрелком. Даже многие монгольские женщины учились стрельбе из лука, не говоря о том, что каждая умела ездить верхом, так же как и мужчины. Часть лучников была вооружена дротиками. Вероятно, всем всадникам легкой конницы были присвоены и сабли как оружие рукопашного боя, может быть более легкого образца, чем сабли мечников.

В тяжелой кавалерии люди имели кольчуги или кожаные латы; головной убор их состоял из легкого кожаного шлема с прочным назатыльником для предохранения шеи от сабельных ударов. В армии Батыя носили уже железные шлемы. На лошадях тяжелой конницы имелось защитное вооружение из толстой лакированной кожи. Главным наступательным оружием мечников были кривые сабли, которыми они владели в совершенстве, и пики; кроме того, у каждого имелась боевая секира или железная палица, которые подвешивались к поясу или к седлу. В рукопашном бою, а также при стычках в составе небольших партий, монголы старались сбрасывать или стаскивать врагов с коней; для этой цели служили прикрепленные к пикам и дротикам крючья, а также арканы из конского волоса, которые накидывались на неприятеля с некоторого расстояния, подобно тому, как кочевники и до сих пор ловят полудиких лошадей из своих табунов. Захваченный петлей аркана неприятельский всадник стаскивался с коня и волочился по земле; тот же прием применялся и против пешего противника.

Некоторые из всадников в числе положенных им предметов снаряжения имели постромки или лямки для припряжки лошадей к отбитым у неприятеля тяжелым метательным приборам, как-то: катапультам и пр.

Судя по некоторым данным, можно думать, что крупные и средние войсковые единицы, например тысячи или сотни, были посажены на лошадей одной масти. Это достоверно известно относительно гвардейской "тысячи багадуров", которая вся имела лошадей вороной масти, но, вероятно, правило одномастности лошадей соблюдалось и в других родах кавалерии. Иначе трудно объяснить, почему, например, Батый требовал от покоренных русских князей "поставки лошадей не по статьям, а по мастям".

Из предметов снаряжения каждый воин обязан был иметь при себе: пилку для острения стрел, шило, иголки, нитки, глиняный сосуд для варки пищи (хотя при нужде мясо съедалось и в сыром виде) и кожаную баклагу ("бортохо") вместимостью около двух литров для запаса кумыса, молока или воды. В двух небольших седельных сумках ("далинг") имелся неприкосновенный запас пищевых продуктов и запасная смена белья. Неприкосновенный запас состоял из монгольских консервов - сушеного мяса и сушеного молока, которые употребляются и до сего времени.

Если этих запасов не хватало, то монгольский воин рассекал вену своей лошади и пил струю крови, потом перевязывал рану жильной ниткой. Полкилограмма крови достаточно для насыщения, а для лошади, тем более заводной, эта потеря не ощутительна и за короткое время восполняется в организме. Хлеб - тесто, завернутое в виде блинов, - пекли под мышкой у верблюда, который заменял в монгольских войсках обоз. Надо иметь в виду, что у верблюда под мышкой и зимой температура нормальная очень высока; затем имелись заводные, а также пришедшие в негодность лошади, которые могли быть убиты на мясо; конина считается лакомством.

Монгол, если нужно, может спать, оставаясь верхом на коне, который в это время может и идти походом, и пастись. Одеждой у монголов зимой служили меховая шапка с наушниками, в походах - шлем или железная каска и "доха" (это название перешло и в русский язык) - шуба из сложенного вдвое меха, шерстью наружу, - откуда и пошла легенда, что будто бы монголы эпохи завоевания Европы "одевались в звериные шкуры". Доха шилась такой длины, чтобы закрывать ноги ниже колена, и подпоясывалась ремнем, украшенным серебром. На ногах - сапоги с войлочными чулками. Эти чулки из войлока у русских обратились в валенки, но монгольский способ удобнее, так как годится и при сырости, между тем как одни валенки промокают. Одетые таким образом монголы легко переносили зимнюю стужу, и если иногда прерывали на время зимы свои операции, то не из-за холода, а из-за отсутствия подножного корма. Зато в странах с высокой летней температурой (например, в Южном Китае) им случалось прерывать военные действия из-за жары.

Снаряженная, как выше описано, монгольская армия была самой выносливой (и в то же время самой дисциплинированной) на свете и как таковая действительно могла завоевать мир. Мы видим монгола-кавалериста в походе, несущего с собой все необходимое; он мог с полным правом сказать: omnia mea mecum porto (все мое ношу с собой).

Численность монгольской армии, конечно, колебалась в разные периоды царствования Чингис-хана и не поддается точной оценке. Персидские и китайские писатели, принадлежа к покоренным монголами нациям, имели понятную тенденцию сильно (в два, три, четыре раза) преувеличивать монгольские силы. То же замечание относится и к русским летописцам. Фантастические цифры и характеристики этих источников легко опровергаются тем простым соображением, что малочисленное население даже объединенной Монголии ни в каком случае не могло выставить более двухсот тысяч воинов. По подсчетам компетентного английского исследователя, цитируемого Г. Лэмом, армия Чингис-хана выступила в среднеазиатский поход (против Хорезмшаха) в следующем составе: гвардия - 1000, центр - 101 тысяча, правое крыло - 47 тысяч, левое крыло - 52 тысячи, вспомогательные контингенты - 29 тысяч, итого 230 тысяч человек.

Это максимальная численность монгольской армии, достигнутая в царствование Чингис-хана. К моменту его смерти в рядах армии числилось всего около 130 тысяч. Это количество можно считать максимальным напряжением всего монгольского народа, который при Чингис-хане насчитывал не более одного миллиона душ, как определяют многие из исследователей, и это нельзя считать неправдоподобным, если сейчас всех монголов в Азии около 5 миллионов душ.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Восток и Запад. История военного искусства на развалинах западной половины Римской империи представляет картину развала античной цивилизации под натиском германских варваров; последние, захватив власть, медленно эволюционируют, создавая, во взаимодействии с обломками классической культуры, средневековый уклад жизни и средневековые методы войны.

На Востоке ход событий был иной. Византия была расположена необыкновенно выгодно в стратегическом отношении, имея сообщения по двум морям и по двум материкам; эта столица Восточной Римской Империи удержалась еще в течение тысячелетия после падения Рима. 14 раз ее осаждали персы, авары, болгары, арабы, русские, турки, Но до 1453 года здесь сохранялась преемственность власти римских цезарей. История Византии представляет калейдоскопическую смену блестящих успехов и катастроф. Развал экономики здесь не был так глубок, как на Западе; однако, в значительной своей части и здесь хозяйство стало натуральным, военное искусство и здесь получило феодальный облик.

Из подчинения Рима варварам вытекло слияние завоевателей — германцев — с культурными туземцами. Из ослабленного, но самостоятельного бытия Византии на Востоке создалась обстановка для развития самостоятельного военного искусства арабов и монголов.

Ислам. Из глубины Аравии еще за несколько тысячелетий до нашей эры выходили завоеватели, подчинявшие своей власти богатую Месопотамию и основывавшие там военные империи.

Как германские леса на севере, так и аравийские пустыни на востоке положили предел завоеваниям Рима. Наряду с германцами, арабы охотно вербовались в армии Рима и Византии. Аравия была еще более раздроблена, чем Германия — не только на племена, но и на классы. Наряду с воинственными кочевниками, варварами — бедуинами, в Аравии имелись города, которые вели довольно значительную торговлю и население которых находилось на известной высоте культуры. Тогда как германцы обрушились на классический мир, оставаясь в своем расчлененном варварском состоянии, арабы (или, что то же, сарацины) выступили со своей попыткой всемирного завоевания, лишь сплотившись уже в рамках ислама. Ислам — не только религия; ислам — это организация сил народа помощью религии, в политическом и военном отношении. На Западе сохранилась христианская римская церковь, которая взяла на себя преемственность и представительство классической цивилизации; варвары-германцы приняли христианство, но церковь и основанные ими государства были двумя противоположными полюсами той оси, около которой развивалась средневековая жизнь на Западе. В исламе же церковь и государство совпали. Магомет, не только пророк, но и гениальный народный вождь и устроитель армии, добился удивительного единства. Пророк или калиф — его заместитель, являлся в исламе не только светским повелителем, но одновременно и военным вождем, и глашатаем божественной воли.

Возникшее в культурном центре учение было охотно воспринято воинственными бедуинами; они подчинились духовному авторитету, который бросил к их ногам богатства культурного мира. Военная дисциплина получила со стороны религии огромную поддержку — за полководцем стоял авторитет Аллаха; мужество воинов усиливалось учением о седьмом рае и небесных гуриях — награде павших в бою за ислам воинов{99}. Показателем высоты дисциплины сарацин является воскрешение римского обычая — армии устраивать на каждую ночь укрепленный лагерь, а также проведенное в жизнь запрещение употреблять спиртные напитки.

Тогда как германские племена выступали изолированно, и их армии не превышали полутора десятков тысяч воинов, единство племен и классов, которого добился Магомет, сделало пустынную, редко населенную Аравию неисчерпаемым источником для укомплектования армий, которые одновременно вышли из нее на восток для покорения Персии, на север против Византии и на запад для завоевания Африки. Уже Магомет в 630 г. мог мобилизовать 30 тысяч воинов. Через четыре года, наступая в Персию 9-18-тысячной армией, сарацины одновременно развернули против Византии до 25-30 тысяч бойцов, что, при средневековом масштабе, давало большое численное превосходство. Через двадцать лет сарацины уже осаждали Константинополь и захватили Карфаген. К началу VIII века ислам достиг берегов Атлантического океана. Тесня Византию и Запад, ислам одновременно проник с оружием в руках, па следам Александра Македонского, на Восток — в Туркестан и Индию.

Магометанское рыцарство. Так как ислам представлял упорядоченный политический организм, то его завоевания были менее катастрофичны для хода хозяйственной жизни, чем захват власти варварскими германскими племенами; хозяйство стран, завоеванных исламом, скоро восстанавливалось, налаживалось известное денежное обращение, получалась возможность взимать налоги, чтобы содержать на них победителей. Поэтому расселение на лены сарацин в завоеванной ими территории имело лишь частичный характер — одновременно создавались крупные военные колонии. Это сосредоточение победителей и та грань, которая проходила между магометанами-победителями и побежденными немагометанами, позволяли сарацинам сравнительно долго сохранять изначальную воинственность бедуинов-кочевников. Но уже к началу IX столетия тот порыв энтузиазма, с которым сарацины приступили к всемирному завоеванию, остыл. Византия на Востоке, норманны в Южной Италии и Сицилии, франки на Западе дали отпор и перешли в наступление. Светская и духовная власть заключают в себе внутреннее противоречие; сила ислама заключалась в их соединении, но оно же сделало ислам неспособным к дальнейшему развитию, к прогрессу и со временем начало действовать разлагающе.

За оговоркой о большей дисциплинированности и большем признании авторитета командования, турки и сарацины, боровшиеся в Сирии и Палестине с ополчениями крестовых походов, были такими же рыцарями, каких высылал Запад. Когда рыцари во время осад устраивали в своем стане турниры, на них иногда являлись и лучшие бойцы из магометанского лагеря, что свидетельствует, что в [143] вооружении тяжело вооруженных всадников Запада и Востока разница была не слишком велика. Не чужда сарацинам была и рыцарская этика. В бою при Яффе, в 1192 г. Ричард Львиное Сердце поспешил в бой и оказался без лошади; командовавший сарацинами Сейфедин, сын знаменитого Саладина, поспешил послать Ричарду подарок — двух боевых коней. В том же году Ричард ударом меча возвел в рыцарское достоинство сына Сейфедина. Христиане и мусульмане вступали между собой в ленные отношения. Как курьез, можно отметить присутствие многочисленных сарацинских наемников в армии, которая под руководством Южно-итальянских норманнов защищала власть пап против Гогенштауфенов.

Тактика. Характерным для Востока является широкое развитие метательного боя, преимущественно конными лучниками. Управление стремилось использовать тот авторитет, который ислам давал ему в руки, чтобы, с одной стороны, ограничить индивидуальный бой и пресечь стремление к выходу из рядов, а с другой стороны, упорядочить ведение боя помощью расчленения на части армии{100}; восточные народы, как впрочем и другие при недостатке организации, имели стремление покончить с противником одним массовым нахрапом; если общий наскок не удавался сразу же, то наступал опаснейший кризис. Поэтому-то управление и обращало особенное внимание на расчленение армии — по десятичной системе, на эшелонирование ее в глубину, на воспитание тактики постепенно нарастающего натиска.

"Пророк любит побеждать к вечеру" — основная мысль сарацинских тактиков. Эта идея расчленения силы натиска в пространстве и времени, предоставления достаточного промежутка времени для развития метательного боя рельефно отмечена в красочных, по восточному, названиях частей боевого порядка в одном из первых же сражений, данных арабами (при Кадиссии, 636 г.): первая линия называлась "утро псового лая", вторая — "день помощи", третья — "вечер потрясения". Значение, которое придавалось метательному бою, вело к стремлению развертываться на широком фронте для окрыления неприятеля и сосредоточенного, концентрического его обстрела.

Монголы. Широкая полоса степей и пустынь от Гоби до Сахары проходит по Азии и Африке, отделяя территории европейской цивилизации от Китая и Индии — очагов азиатской культуры. На этих степях отчасти и поныне [144] сохранился своеобразный экономический быт кочевников Этот степной простор, с огромным масштабом операционных линий, с оригинальными формами труда, накладывает оригинальный азиатский отпечаток и на военное искусство. Наиболее типичными представителями азиатского метода ведения войны являлись монголы в XIII веке, когда их объединил один ив величайших завоевателей — Чингисхан.

Монголы являлись типичными кочевниками; единственный труд, который они знали, это труд сторожа, пастуха бесчисленных стад, передвигавшихся на азиатском просторе с севера на юг и обратно, в зависимости от времен года. Богатства кочевника все при нем, все наяву: это главным образом, скот и небольшая ценная движимость (серебро, ковры) шелка), собранная в его юрте. Нет каких-либо стен, укреплений, дверей, заборов и запоров, которые защищали бы кочевника от нападения. Защита, и то только относительная, дается широким горизонтом, пустынностью окрестностей. Если и крестьяне, вследствие громоздкости продуктов своего труда и невозможности их утаить, всегда тяготеют к твердой власти, которая одна может создать достаточно обеспеченные условия для их труда, то кочевники, у которых все имущество так легко может переменить хозяина, являются особенно благоприятным элементом для деспотической формы концентрации власти.

Общая воинская повинность, выступающая, как необходимость, при высоком экономическом развитии государства, является такой же необходимостью на младенческих ступенях организации труда. Кочевой народ, в котором каждый способный носить оружие не был бы готов немедленно отстаивать с оружием в руках свое стадо, не мог бы существовать. Чингисхан, чтобы иметь в каждом взрослом монголе бойца, запретил даже монголам брать себе в слуги других монголов.

Эти кочевники, природные наездники, воспитанные в преклонении перед авторитетом вождя, весьма искусные в малой войне, с вошедшей в их нравы общей воинской повинностью, представляли прекрасный материал для создания, в период средневековья, превосходной по числу и дисциплине армии Это превосходство становилось явным, когда во главе оказывались гениальные организаторы — Чингисхан или Тамерлан.

Техника- и организация. Как Магомет успел спаять а одно целое в исламе городских купцов и бедуинов пустыни, так и великие организаторы монголов умели сочетать природные качества пастуха-кочевника со всем тем, что могла дать военному искусству городская культура того времени. Натиск арабов отбросил в глубь Азии многие культурные элементы. Эти элементы, а равно и все, что могли [145] дать китайская наука и техника{101}, были приобщены Чингисханом к монгольскому военному искусству. В штабе Чингисхана были китайские ученые, в народе и армии насаждалась письменность. Покровительство, которое Чингисхан оказывал торговле, достигало такой ступени, которая свидетельствует, если не о значении в эту эпоху буржуазного городского элемента, то о ясном стремлении к развитию и созданию такового Чингисхан уделял огромное внимание созданию безопасных торговых магистральных путей, распределил по ним особые военные отряды, организовал на каждом переходе гостиницы-этапы, устроил почту; вопросы правосудия и энергичной борьбы с грабителями были на первом месте При взятии городов ремесленные мастера и художники (интеллигенция?) изымались из общего избиения и переселялись во вновь создаваемые центры.

Армия организовывалась по десятичной системе. На подбор начальников обращалось особое внимание. Авторитет начальника поддерживался такими мерами, как отдельная палатка командующему десятком (отделькому), повышение ему жалованья в 10 раз против рядового бойца, создание в его распоряжении резерва лошадей и оружия для его подчиненных; в случае бунта против поставленного начальника — даже не римское децимирование, а поголовное уничтожение взбунтовавшихся.

Твердая дисциплина позволила требовать в нужных случаях исполнения обширных фортификационных работ. Вблизи неприятеля армия на ночь укрепляла свой бивак. Сторожевая служба была организована превосходно и основывалась на выделении — иногда на несколько сот верст вперед — сторожевых конных отрядов и ни частом патрулировании — днем и ночью — всех окрестностей.

Осадное искусство показывает, что в момент своего расцвета монголы находились с техникой в совершенно иных отношениях, чем впоследствии, когда крымские татары чувствовали себя бессильными против любого деревянного московского острожка и пугались "огненного боя" Фашины, подкопы, подземные хода, заваливание рвов, устройство пологих всходов на крепкие стены, земляные мешки, греческий огонь, мосты, устройство плотин, наводнений, применение стенобитных машин, пороха для взрывов — все это было хорошо знакомо монголам. При осаде Чернигова русский летописец с удивлением отмечает, что катапульты монголов метали на несколько сот шагов камни, которые 4 человека еле могли поднять, — т. е. весом свыше 10 пудов. Такого стенобитного эффекта европейская артиллерия [146] добилась лишь к началу XVI века. И камни эти доставлялись откуда-то издали. При действиях в Венгрии мы встречаем у монголов батарею из 7 катапульт, которая работала в маневренной войне, при форсировании переправы через реку. Многие крепкие города в Средней Азии и России, которые, по средневековым понятиям, могли бы быть взяты только голодом, 0рались монголами штурмом после 5 дней осадных работ.

Стратегия монголов. Большое тактическое превосходство делает войну легким и доходным делом. Еще Александр Македонский нанес персам окончательный удар преимущественно за счет тех средств, которые дало ему завоевание богатого малоазиатского побережья. Отец Ганнибала завоевывая Испанию, чтобы получить средства для борьбы с Римом. Юлий Цезарь, захватывая Галлию, изрек — война должна питать войну; недействительно, богатства Галлии не только позволили ему завоевать эту страну, не отягощая бюджета Рима, но и создали, ему материальную базу для последующей гражданской войны.

Этот взгляд на войну, как на доходное дело, как на расширение базиса, как на накопление сил, в Азии являлся уже основой стратегии. Китайский средневековый писатель, указывает, как на главный признак, определяющий хорошего полководца, умение содержать армию за счет противника. Тогда как европейская стратегическая мысль, — в лице Бюлова и Клаузевица; исходя из необходимости преодоления отпора, из большой обороноспособности соседей, пришла к мысли о базисе, питающем войну с тыла” о кульминационной точке, пределе всякого наступления, об ослабляющей силе размаха наступления, азиатская стратегия видела в пространственной длительности наступления элемент силы. Чем больше продвигался в Азии наступающий, тем больше захватывал он стад и всяких движимых богатств; при низкой обороноспособности, потери наступающего от встречаемого отпора были меньше, чем нарастание силы наступающей армии от втягиваемых, кооптируемых ею местных элементов. Военные элементы соседей наполовину уничтожались, а наполовину ставились в ряды наступающего, и быстро ассимилировались с создавшимся положением. Азиатское наступление представляло снежную лавину, все нараставшую с каждым шагом движения. В армии Батыя, внука Чингисхана, завоевавшей в XIII веке Россию, процент монголов был ничтожен- вероятно, не превышал пяти; процент бойцов из племен, завоеванных Чингизом за десяток лет до нашествия, вероятно, не превышал тридцати. Около двух третей представляли тюркские племена, на которые нашествие непосредственно перед тем обрушилось к востоку от Волги. и обломки коих понесло [147] с собой. Точно так же в дальнейшем и русские дружины составляли заметную часть ополчения Золотой Орды{102}.

Азиатская стратегия, при огромном масштабе расстояний, в эпоху господства преимущественно вьючного транспорта была не в силах организовать правильный подвоз с тыла; идея о переносе базирования на области, лежавшие впереди, лишь отрывочно мелькающая в европейской стратегии, являлась основной для Чингисхана. База впереди может быть создана лишь путем политического разложения неприятеля; широкое использование средств, находящихся за фронтом неприятеля, возможно лишь в том случае, если мы найдем себе в его тылу единомышленников. Отсюда азиатская стратегия требовала дальновидной и коварной политики; все средства были хороши для обеспечения военного успеха. Войне предшествовала обширная политическая разведка; не скупились ни на подкуп, ни на обещания; все возможности противопоставления одних династических интересов другим, одних групп против других использовались. По-видимому, крупный поход предпринимался только тогда, когда появлялось убеждение в наличии глубоких трещин в государственном организме соседа.

Необходимость довольствовать армию небольшим запасом продовольствии, который можно было захватить с собой, и преимущественно местными средствами, налагала определенный отпечаток на монгольскую стратегию. Своих лошадей монголы могли кормить только подножным кормом. Чем беднее был последний, тем быстрее и на более широком фронте надо было стремиться поглотить пространство. Все глубокие знания, которыми обладают кочевники о временах года, когда под различными широтами трава достигает наибольшей питательности, об относительном богатстве травой и водой различных направлений, должны были быть использованы монгольской стратегией, чтобы сделать возможным эти движения масс, включавших, несомненно, свыше ста тысяч коней. Иные остановки операций прямо диктовались необходимостью нагулять тела ослабевшего, после прохождения голодного района, конского состава. Концентрация сил на короткое время на поле сражения являлась невозможной, если пункт столкновения оказался бы расположенным в бедной средствами местности. Разведка местных средств являлась обязательной перед каждым походом. Преодоление пространства большими массами даже в собственных пределах [148] требовало тщательной подготовки. Нужно было выдвинуть передовые отряды, которые охраняли бы на намеченном, направлении подножный корм и отгоняли с него непринимающих участия в походе кочевников. Тамерлан, намечая вторжение в Китай с запада, за 8 лет до похода подготовляет себе на границе с ним, в городе Ашире, этап, туда были высланы несколько тысяч семейств с 40 тысячами лошадей, были расширены запашки, город укреплен, в нем начали собираться обширные продовольственные запасы. В течение самого похода Тамерлан направлял за армией посевное зерно; урожай на впервые возделанных в тылу полях должен был облегчать возвращение армии с похода.

Тактика монголов весьма напоминает тактику арабов. То же развитие метательного боя, то же стремление к расчленению боевого порядка на отдельные части, к ведению боя из глубины. В больших сражениях наблюдается отчетливое разделение на три линии”, но и каждая линия расчленялась, и, таким образом, теоретическое требование Тамерлана — иметь в глубину 9 эшелонов — может быть и недалеко ушло от практики{103}. На поле сражения монголы стремились к окружению неприятеля, чтобы дать решительный перевес метательному оружию. Это окружение легко получалось из широкого походного движения; ширина последнего позволяла монголам распускать преувеличенные слухи о многочисленности наступающей армии.

Конница монголов делилась на тяжелую и легкую. Легкоконные бойцы — назывались казаками. Последние весьма успешно сражались и в пешем строю. У Тамерлана имелась и пехота; пехотинцы принадлежали к числу наилучше оплачиваемых солдат ,и играли существенную роль при осадах, а также при борьбе в горной местности. При прохождении обширных пространств пехота временно сажалась на коней.

Поход Тамерлана на Золотую Орду. Чингисхан (1161-1227) завоевал Китай и Хорезм — современный Туркестан. Его внук Батый завоевал Россию (1237-1240) и опустошил Польшу, Силезию, Моравию и Венгрию. Не сила европейского феодализма вынудила его уйти за Волгу, а необходимость принятия участия в спорах о престолонаследии среди других потомков Чингисхана. Тамерлан (1333-1405) [149] был одним из феодалов Джагатайского ханства, охватывавшего Западную Сибирь и Туркестан. Это ханство являлось одним из четырех царств, на которые разбились завоевания Чингисхана. Тамерлан был ревностный магометанин, в противоположность Чингисхану, безразличному к религиозным вопросам и всюду стремившемуся подкупить различными льготами духовенство всех толков. Тамерлан столкнулся с господствовавшими в Джагатайском ханстве язычниками-узбеками, и вынужден был скрываться в степях; около него собралась кучка недовольных, с которыми он начал борьбу против режима узбеков, своей политикой вызвавших неудовольствие масс. Прежде чем стать вождем стотысячной армии, Тамерлан прошел тяжелую школу бунтовщика-боевика, с командой от 7 до 60 отчаянных наездников. К 35 году своей жизни Тамерлан отвоевал себе территорию между реками Аму-Дарьей и Сыр-Дарьей и устроил свою столицу в Самарканде. В дальнейшем, [150] округляя свои владения, он завоевал весь Туркестан, Персию, совершил большие походы в Индию, Сирию и Турцию. Успех всегда ему благоприятствовал.

В 1383 г., во время похода в Южную Персию, Тамерлан получил по почте донесение о том, что основному ядру его владений грозит набег Золотой Орды, которая достигла уже Бухары и которой оказывают помощь Хорезм (Хива) и узбеки (со стороны Ташкента). Тамерлан вернулся с армией к тому моменту, когда его враги уже успели отойти. Тамерлан твердо решил наказать Золотую Орду за этот набег. На Золотая Орда имела центр тяжести своих кочевок где-то около Самары и была отделена от Тамерлана пустынными степями, протягивавшимися на 2.500 верст. Поход против нее требовал тщательной подготовки, на которую пошло 7 лет. Он должен был затянуться на много месяцев, и на это время надо было надежно обеспечить свою общую базу. Тамерлан нанес несколько поражений авангардам Золотой Орды в окрестностях Аральского моря, справился с Хорезмом, в 1389 г. на три четверти уничтожил узбеков, прогнал остатки их за р. Иртыш. Одновременно была начата работа по разложению Золотой Орды и по установлению связи со всеми ее элементами, недовольными Тохтамышем. В своей империи Тамерлан вел внутреннюю подготовку к войне; феодалы были созваны на великий курултай и соответственным образом обработаны. В январе 1391 года армия — вероятно, свыше 100 тысяч конницы — была собрана в окрестностях Ташкента, и война была объявлена.

Кратчайшие пути из Ташкента к Самаре направляются по обе стороны Аральского Моря. Однако, движение армии Тамерлана по такому направлению привело бы к движению по степи с очень тощей растительностью и малым количеством воды, проходимой вообще лишь в течение ранней весны; и непосредственно после выхода из пустыни, на истощенных лошадях, пришлось бы столкнуться с главными силами Золотой Орды. Сверх того, такое направление наступления, в случае успеха, привело бы к оттеснению Золотой Орды в леса Московии, где татары со своими богатствами могли бы временно скрыться от скорой расправы Тамерлана, который не мог надолго задержаться в Европе. Поэтому Тамерлан избрал для похода направление более кружное; он совершил лишнюю тысячу верст, уклонясь на север в Западную Сибирь, к верховьям рек Ишима и Тобола, пересек Голодную степь вдали от неприятеля, после чего дал небольшой отдых; после четырех месяцев похода (переходы около 20 верст) Тамерлан подошел к р. Уралу и в конце мая переправился через нее выше современного Оренбурга. Здесь уже собирались силы Золотой Орды.

Обойдя их с севера стремительным маршем, Тамерлан перешел к параллельному преследованию (35 верст в сутки) и 18 июня принудил Тохтамыша вступить в бой на р. Кондурге, в недалеком расстоянии от Самары. При многочисленности обоих монгольских противников, широком употреблении метательного оружия и ведении боя из глубины, сражение затянулось на 3 дня. Решающее значение получила измена части Золотой Орды, подготовленная долголетней, работой Тамерлана. Преследование продолжалось до берегов Волги, на протяжении 200 верст.

После разграбления Золотой Орды, армия Тамерлана двинулась обратно. Сам Тамерлан прибыл в Самарканд в конце октября того же года, его же армия, обремененная огромной добычей, подошла лишь зимой и весной следующего года.

Турки. Османы представляли вначале дружину крупного кондотьера Османа, составленную из удальцов всех национальностей. Основанное ими государство, объединившее часть тюркских племен, было потрясено до основания ударом Тамерлана, разбившего на голову, под Ангорой в 1402 году султана Баязета. Однако, османские турки успели оправиться и создали единственную прочную азиатскую государственность. Уже через, полустолетие после Ангорского поражения они овладели Константинополем; тыл Турции со стороны Азии был обеспечен тем разгромом, который постиг Восток в результате полководческих талантов Чингисхана и Тамерлана.

От арабов османские турки заимствовали выделение части завоеванных областей, налоги с которой шли непосредственно на содержание военной касты. Но параллельно с этим, последняя, сипаи, за выделением "сипаев Порты" — лейб-гвардии султана, жившей при его дворе — была наделена ленами{105}.

Все лены не представляли частной собственности отдельного воина, не передавались по наследству, а составляли как бы коммунальную собственность военной касты. Сын крупного начальника начинал с маленького лена, но по мере того, как продвигался по службе, менял лены на более значительные. Это обстоятельство значительно увеличивало власть султана, ослабляло противодействие [152] ленников на местах бюрократии, проводившей распоряжения центра, предохраняло воина от погружения в тину местных интересов, но представляло, разумеется, тормоз для экономического преуспеяния ленного хозяйства и, в общем; не сделало ополчение ленников ни быстрым на подъем, ни особенно боеспособным. Когда воинственная дружина Османа переродилась в поселенное войско, турки оказались обязанными дальнейшими успехами новому институту — янычарам — опыту возрождения античной, постоянной, сплоченной пехоты, которой не знало средневековье.

Янычары. Первая османская пехота — пиаде — содержалась на отводимые ей лены и так скоро потеряла всякую боеспособность, что обратилась во вспомогательную часть: для починки дорог и наводки мостов{106}, — вместо нее были созданы "новые войска" — янычары. В основу их организации легли две мысли: государство должно взять на себя все снабжение янычар, чтобы помешать потере воинских качеств, неизбежно связанной с поселенным бытом; вторая мысль заключалась в том, чтобы создать постоянного, профессионального воина, объединенного в религиозное братство, на подобие рыцарских орденов Запада.

Создание корпуса янычар явилось возможным вследствие накопления во власти султанов значительных запасов. Сознание значения снабженческого вопроса видно во всей организации янычар. Низшей ячейкой в организации являлось отделение — 10, человек, объединенных общим котлом и общей вьючной лошадью. 8-12 отделений образовали оду, имевшую большой ротный котел. Командир оды (роты) назывался чорбаджи-баши, т. е. раздатчиком супа; другие офицеры имели титул "главный повар" (ашдши-баши) и "водонос" (сака-баши). Название роты — ода — обозначает общую казарму — спальню; рота иначе называлась "орта", т. е. стадо. По пятницам ротный котел посылался на кухню султана{107}, где для воинов Аллаха приготовлялся пилав. Вместо кокарды, янычары втыкали спереди в свою белую войлочную шапку деревянную ложку. В позднейший период разложения митинги происходили вокруг войсковой святыни — ротного котла, и отказ янычар вкусить привезенный из дворца пилав являлся опаснейшей революционной приметой — демонстрацией.

Такова была экономическая база строительства первой постоянной пехоты. Но организация янычар покоилась не исключительно на поклонении мамоне. Забота о воспитании духа была вверена ордену дервишей (мусульманских [153] монахов) "бекташи". Мальчик, чаще всего христианин, насильно оторванный от родительского дома, поступал в институт "неопытных мальчиков" (адшмен оглан) и здесь развивался физически и воспитывался духовно. Заставить забыть дом, родину, семью, внушить необузданный магометанский фанатизм и преданность султану являлось целью этого воспитания. Янычар не имел права жениться, был обязан каждую ночь спать в казарме, молча исполнять всякое распоряжение старшего, а в случае наложения на него дисциплинарного взыскания, должен был, в знак покорности, поцеловать руку наложившего взыскание. Казарма уподоблялась монастырю. Дервиш "бекташи" — единственный просветитель и проповедник янычар; он нес на себе и обязанности по увеселению воинов Аллаха — пением и шутовством. Янычар не знал ничего, кроме двора султана: приказ султана для него был священен; у него не было других занятий, кроме военного ремесла, других надежд, как на награду солдата — добычу, да после смерти на тот рай, вход в который открывала борьба за ислам.

Главное вооружение янычар — лук, во владении коим они достигали большого совершенства. Но сплоченность, которую придавала янычарам их организация, достигала такой степени, что лучники представляли уже линейную пехоту; янычары быстро сооружали легкие препятствия и смело встречали за ними самый беззаветный порыв рыцарской конницы (сражение, под Никополем 1396 г.). В лице янычар почти возродилась сплоченная тактическая единица древнего мири; однако, вооружение и тактика янычар не отвечали требованиям наступления в открытом поле; образуя ядро, устой боевого порядка, они предоставляли активные действия выскакивавшей из-за флангов турецкой коннице — рыцарям, сипаям.

Основанные в 1330 году янычары первоначально представляли 66 рот. В XV веке число рот достигало 100-200: численность их колебалась от 3 до 12 тысяч.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

ВОЕННОЕ УСТРОЙСТВО МОНГОЛЬСКОЙ ИМПЕРИИ

Ко времени восшествия Чингис-хана на императорский престол относится окончательное установление им основ организации своей армии. Организация эта явилась результатом обширного боевого опыта предыдущих десятилетий, прошедших, как мы видели, в почти непрерывных войнах, во время которых успели в полном блеске развернуться полководческий гений и организаторские способности великого монгольского завоевателя. Хотя военное искусство монголов продолжало развиваться и в последующее время царствования Чингис-хана, а также при его преемниках, особенно в области применения к военному делу техники, заимствованной у культурных врагов, и их развитие могло, конечно, повлиять на подробности военной организации, все же в главных своих чертах устройство монгольских вооруженных сил и выработанные Чингис-ханом и его сподвижниками приемы боевых действий сохранили в течение указанного периода свои характерные черты, на которых мы и остановимся, распространив свой обзор на весь этот период.

Прежде всего, Монгольский Самодержец озаботился устройством своей гвардии. По этому предмету заимствуем у Б.Я.Владимирцова следующие данные:

"Чингис-хан хотел иметь не только надежную личную охрану, охрану своих кочевых ставок и отборный корпус войска, но и учреждение, которое под его личным руководством и постоянным наблюдением являлось бы школой, из которой могли бы выходить его верные сподвижники, лично ему известные, которых он мог бы назначать на разные должности и которым мог бы давать различные поручения сообразно индивидуальным особенностям каждого".

"Все гвардейцы (кэшиктэн) должны быть аристократического происхождения. Ныне, когда Небо повелело мне править всеми народами, для моей охранной стражи, кэшик, стрелков и других, - повелел Чингис-хан, - пусть наберут десять тысяч человек из тех тысяч и сотен. Этих людей, которые будут находиться при моей особе, должно набрать из детей чиновных и свободного состояния лиц, и избрать ловких, статных и крепких... кто из тысячников, сотников, и десятников, и людей свободных воспротивится, тот, как виновный, подвергается наказанию". Эта аристократическая гвардия пользуется различными привилегиями и особым почетом. "Телохранитель моей охранной стражи (кэшиктэн), - повелевает Чингис, - выше внешних (т.е. линейных, армейских) тысячников; домашние их выше внешних сотников и десятников. Если внешний тысячник, считая себя равным кэшиктэну охранной стражи, заспорит и будет драться с ним, то подвергается наказанию". Все гвардейцы находятся под личным наблюдением монгольского императора, он сам разбирает все их дела. "Начальствующие над охранной стражей, не получив от меня словесного разрешения, не должны самовольно наказывать своих подчиненных. В случае преступления кого-либо из них непременно должно докладывать мне, и тогда, кому следует отрубить голову, тому отрубят; кого следует бить, того будут бить" [+85].

В составе гвардии имелась еще особо отборная часть - "тысяча храбрых" (багадуров). В битвах этот отряд употреблялся в решительные моменты, а в спокойное время составлял личную охранную стражу хана [+86].

Привлекая степную аристократию к службе в гвардии и на командных постах в армии, Чингис-хан дал ей прочную организацию, заменившую прежнее хаотическое положение, когда ее представители были недисциплинированными предводителями нестройных и часто случайного состава ополчений. Отныне служба в войсках и обязанности начальников регулировались на основании твердого военного законодательства. В войсках установлена строжайшая дисциплина.

Вся монгольская армия, по старому, идущему из дали веков обычаю, была организована по десятичной системе, т.е. поделена на тысячи, сотни и десятки; во главе крупных подразделений ставились опытные и лично известные верховному вождю начальники.

До нас не дошло сведений, какою властью обладали монгольские начальники. Генерал М.И.Иванин полагает, что власть эта была ограниченна. Например, орхоны (высшие войсковые начальники) могли производить в чины не выше как тысячника в войсках своего племени. В монгольской армии имелось учреждение вроде нашего генерального штаба; чины его носили название "юртаджи", а главный начальник соответствовал современному генерал-квартирмейстеру. Главную обязанность их составляла разведка неприятеля в мирное и военное время. Кроме того, юртаджи должны были: распределять летние и зимние кочевки, при походных движениях войск исполнять обязанности колонновожатых, назначать места лагерей, выбирать места для юрт хана, старших начальников и войск. В землях оседлых они должны были располагать лагеря вдали от засеянных полей, чтобы не травить хлеба.

Для поддержания порядка в тылу армии имелась особая стража с функциями, близкими к тем, которые исполняются нынешними полевыми жандармами [+87].

При войсках состояли особые чины по хозяйственной части - "черби".

Каждому племени определено было пространство, на котором оно должно было кочевать. В каждом таком племени кибитки были соединены в десятки, сотни, а в многочисленных племенах и в тысячи под управлением особых военно-территориальных начальников. В случае набора войск делался наряд по одному, по два и т.д. с десятка. Последний обязан был снабдить набранных воинов положенным продовольствием и потребностями к походу [+88]. Военно-территориальные начальники при мобилизации становились строевыми начальниками, оставляя на местах заместителей.

Роды и племена, смотря по их численности, выставляли строевые конные десятки, сотни и тысячи. Мелкие роды и племена, которые не могли укомплектовать целой строевой единицы, соединялись по нескольку в одну родовую или одну племенную группу; в противоположном случае они разбивались на меньшие группы. Следующие по порядку войсковые единицы - десятки тысяч, тьмы или тумены (тюмени) [+89] - лишь в редких случаях могли быть составлены из людей одного племени; обыкновенно они составлялись из разных племенных групп, выставлявших каждая по нескольку тысяч, с тем, чтобы в общей сложности была тьма. Иногда способ смешения племен в строевых единицах применялся намеренно, с целью парализования племенного сепаратизма. Так как Чингис-хан вел почти постоянно войну, и войну успешную, доставлявшую войскам славу и значительную добычу, то, естественно, между племенами, служившими в одних сотнях или тысячах, подвергавшихся общей опасности, разделявших общие труды и славу, рождалось братство по оружию, которое мало-помалу ослабляло племенные антагонизмы. Благодаря этой политике многие бывшие при Чингис-хане крупные племена растворились в общей массе, потеряв даже свои названия [+90].

Таким образом, часто враждовавшие между собою до Чингис-хана монгольские племена при нем, в обстановке сплошных боевых успехов над внешними врагами, сливались в одну нацию, проникнутую национальным самосознанием и народной гордостью.

Во главе войсковых подразделений ставились начальники из того рода и племени, которые комплектовали данную единицу, но выбирались они из числа испытанных в боях людей, подходящих ко второму из двух типов, на которые делил Чингис-хан все человечество.

При таком порядке комплектования монгольской армии сохранялся в неприкосновенности родовой строй, а обыкновенно и племенной состав населения, что создавало в частях войск помимо внешней, механической, связи прочную внутреннюю, органическую спайку: военачальники были из среды своей же аристократии, представителей которой люди привыкли видеть у себя во главе и в гражданском быту; ратники одной и той же единицы являлись не случайным сборищем чужих между собой людей, а группой индивидуумов, связанных друг с другом родством, знакомством, общностью языка и т.п.

Всякого начальника десятка или другой единицы, который оказался бы непригодным для своей должности, старший над ним начальник обязан был немедленно устранить; относительно лиц старшего командного состава это обыкновенно делал сам Чингис-хан, которому в этом случае приходило на помощь его глубокое знание людей и отчетливое понимание тех требований, которым должен удовлетворять высокий военный начальник.

Положительно изумляешься, как в ту младенческую, с нашей точки зрения, эпоху, когда в воине независимо от его ранга ценились почти исключительно индивидуальные боевые качества: храбрость, удаль, отвага, выносливость, физическая сила - качества, которыми, помимо прав по рождению, обыкновенно вполне определялась годность того или другого воина на роль вождя (например, в среде европейского феодального рыцарства); как в ту эпоху могла быть высказана мысль, положенная в основание следующего "изречения" Чингис-хана:

"Нет героя, подобного Есуге-баю, нет искусного в делах подобного ему человека. Однако, так как он не знает усталости и тягости похода, не чувствует ни жажды, ни голода, он и других людей из нукеров [+91] и воинов, которые будут вместе с ним, всех считает подобными себе в перенесении трудностей, а они не представляют силы и твердости перенесений. По этой причине не подобает ему начальствовать над войском. Подобает начальствовать тому, кто сам чувствует жажду и голод, и соразмеряет с этим положением положение других, и идет в дороге с расчетом, и не допустит, чтобы войско испытывало голод и жажду и четвероногие (кони) отощали. На этот смысл указывает: путь и работа по слабейшему из вас" [+92] .

Не связанный историческими традициями, руководящийся только своим умом, здравым смыслом и опытом, Чингис-хан сам полагал историческую традицию. Не подлежит сомнению, что в создании вооруженной силы он вообще придерживался старинных обычаев, но организация той постоянной конной армии, которая победоносно прошла вдоль и поперек почти весь материк Старого Света, была делом его рук, его творческой энергии. Военные статьи Большой Ясы были тем основанием, на котором зиждилось устройство; непререкаемый и неумолимый авторитет ее верховного вождя придавал этому фундаменту непоколебимую прочность и устойчивость. По этой причине ни одна из знаменитых конниц древности или Средних веков (парфянская, персидская, рыцарская) ни по своим боевым качествам, ни по своим достижениям не может сравниться с кавалерией Чингис-хана. Период Средних веков, предшествовавший изобретению пороха, можно вообще назвать веком расцвета конницы и ее господства на полях битв. В Европе такой "царицей полей сражения" была в то время тяжелая рыцарская кавалерия, но с приходом монголов она принуждена была на полях Лигницы в 1241 г. уступить свое первенство коннице этого азиатского кочевого народа, которая по справедливости должна быть признана для своей эпохи первой в мире. Она была тем мощным орудием, с помощью которого монгольский завоеватель диктовал миру свою человеческую волю.

Вот несколько изречений из Билика, заключающих в себе все наставления, данные Чингис-ханом военным начальникам:

"Ст. 3. Беки (начальники) тьмы, тысячи и сотни, приходящие слушать наши мысли в начале и конце года и возвращающиеся назад, могут начальствовать войском; состояние же тех, которые сидят в своей юрте и не слышат мысли, походит на камень, попавший в большую воду, или на стрелу, пущенную в тростниковое место: они исчезают. Таким людям не подобает командовать.

(Эта статья показывает, во-первых, что в армии Чингисхана велась постоянная "военно-научная" подготовка командного состава, а во-вторых, что он придавал этой подготовке важное значение.)

Ст. 4. Всякий, кто может вести верно дом свой, может вести и владение; всякий, кто может устроить десять человек согласно условию, прилично дать тому тысячу и тьму, и он может устроить хорошо.

(Открывая младшим начальникам виды на повышение, ст. должна была служить поощрением к проявлению усердия в службе.)

Ст. 6. Всякого бека, который не может устроить свой десяток, того мы делаем виновным с женой и детьми и выбираем в беки кого-нибудь из его же десятка. Так же поступаем с сотником, тысячником и темником беком.

Ст. 9. Всякую лошадь, бегущую хорошо в жирном теле, если она побежит также в полтеле и тощей, можно назвать хорошей.

Ст. 10. Старшие беки, которые будут начальствовать, и все воины должны, подобно тому, как, занимаясь охотой, отличать имена свои, означать имя и славу свою, когда занимаются войной; должны всегда молить усердно Бога и со смиренным сердцем просить украшение имени своего с восьми сторон, дабы древний Господь, пребывая в одном месте, с силою держал бы четыре стороны.

(Поощряются честолюбие и религия как вдохновляющие на воинские подвиги).

Ст. 11. Среди народа должно быть подобным теленку, маленьким и молчаливым, а во время войны - подобным голодному соколу, который является на охоту: должно приниматься за дело с криком.

(Этой статьей подчеркивается то напряжение энергии, которое употреблено для войны, и тот смелый наступательный дух, которым, по мнению законодателя, должно быть проникнуто ее ведение.)

Ст. 15. В смутах должно поступать так, как поступал Даргай-Уха. Он ехал в смутную пору от племени хатакин, с ним было два нукера (спутники, свита). Издали увидели двух всадников. Нукеры сказали: "Нас три человека, а их два; ударим на них". Он сказал: "Как мы их увидали, так точно и они нас завидели: не следует нападать". Ударив лошадь плетью, он ускакал. После оказалось точно и истинно, что один из тех двух был Тимук-Уха из племени татар; около пятисот человек своих людей он посадил в засаду, а сам показался, чтобы, когда те три всадника напали бы на него, обратиться в бегство, заманить их туда и с помощью нукеров своих схватить их. Так как он (Даргай) понял то значение, то бежал и соединился с двадцатью другими нукерами, которых имел в окрестности, и все видел. Искомое этого есть то, что в делах необходима осмотрительность.

(В ведении войны полководцу и вообще воину надлежит храбрость и решительность сочетать с осторожностью.)

Ст. 18. Подобно тому, как купцы наши, привозящие парчовые одежды и хорошие вещи в надежде барыша, становятся опытны в тех товарах и материях, и беки армейские также должны обучать мальчиков пусканию стрел и езде на конях, упражнять их в этих делах и делать их столь же смелыми и храбрыми, как опытные купцы в искусствах, которыми владеют.

(Подчеркивая значение опыта в военном деле, законодатель указывает обучение начинать с молодых лет. Из этой статьи видно также, что в мирное время на строевых начальниках лежала обязанность "допризывной подготовки" молодежи.)

Ст. 20. Бек, жадный к вину и водке, не может держать в порядке дела тысячи, сотни и десятка, не может довести до конца. Простой воин, который будет жаден к питью вина, этот человек подвергается весьма большому столкновению, т.е. его постигает великая беда...

(Пьянство понижает уровень энергии у начальника, а солдата может довести до антидисциплинарного поступка.)

Ст. 24. Численники (т.е. заведующие числами 10, 100, 1000 и т.д. - командный состав): тысячники и сотники, должны каждый так содержать в порядке свое войско и в готовности, чтобы во всякую пору, как придет указ и приказание, садились на коней, не ожидая, даже ночью [+93].

(Требование от войск под ответственностью начальников постоянной "мобилизационной" или боевой готовности.)"

Дополнением к этим статьям Билика могут служить следующие статьи собственно Ясы [+94]:

"Ст. 6. Правила подразделения войск на десятки, сотни, тысячи и тьмы должно быть сохранено. Этот порядок позволяет собрать армию в короткое время и формировать командные единицы.

(Смысл этой статьи, вероятно, тот, что с роспуском армии по домам части войск не расформировываются, а продолжают до новой войны существовать в "потенциальном" состоянии.)

Ст. 7. Ко времени начала похода каждый воин получает оружие из рук начальника, которому он подчинен. Он обязан содержать его в исправности и перед сражением предъявлять на смотр своему начальнику.

(Вероятно, речь здесь идет об оружии тяжелом и предохранительном, так как остальное оружие у монгольского воина, как у нашего казака, было собственное. Тяжелое оружие в мирное время хранилось в организованных казенных арсеналах.)

Ст. 9 [+95]. Если кто-нибудь в битве, нападая или отступая, обронит свой вьюк, лук или что-нибудь из багажа, находящийся сзади его должен сойти с коня и возвратить владельцу упавшее; если он не сойдет с коня и не возвратит упавшее, то предается смерти.

Ст. 20. Он обязал войска по возвращении их с похода (с битвы) некоторыми налогами на службу султану (хану), которые они должны исполнить [+96].

Ст. 22. Он поставил эмиров (беков) над войсками и учредил эмиров тысячи, эмиров согни и эмиров десятка.

Ст. 24. Он запретил эмирам (военачальникам) обращаться к кому-нибудь, кроме государя, а если кто-нибудь обратится к кому-нибудь, кроме государя, того предавал смерти; кто без позволения переменит пост, того предавал смерти".

По Мирховенду:

"Ст. 27. Он предписал солдат наказывать за небрежность, охотников, упустивших зверей в облаве, подвергать наказанию палками, иногда и смертной казни.

Ст. 18. Все воеводы обязаны делать лично осмотр войску и вооружению до выступления в поход, представлять им все, с чем воин совершает походы, и осматривать все до иголки и нитки. Если у воина не оказалось какой-либо нужной вещи, начальник должен наказать его. Вооружение (легкое!) и обмундирование воин должен делать за свои счет [+97].

(Как видно, в таком устройстве много сходства с порядком несения службы казаками, которые, вероятно, и заимствовали свой порядок из Золотой Орды.)"

Интересны еще следующие статьи Ясы по Лэму:

"Ст. 8. Запрещается под страхом смерти начинать грабеж неприятеля, пока не последует на то разрешение высшего командования, но по воспоследованию такового солдат должен быть поставлен в одинаковые условия и ему должно быть позволено взять сколько он может унести при условии уплаты сборщику причитающейся императору доли.

Ст. 15. Каждый мужчина, за редкими исключениями, обязан службой в армии.

Ст. 17. Всякий, не участвующий лично в войне, обязан в течение некоторого времени проработать на пользу государства без вознаграждения.

(Эта статья устанавливает "трудовую повинность" для всех, кто не несет личной службы в войсках в военное время, т.е. она провозглашает принцип, получивший в Европе практическое и юридическое осуществление только во время великой войны.)

Ст. 22. Должностные лица и начальники, нарушающие долг службы или не являющиеся по требованию хана, подлежат смерти".

Кроме приведенных статей Билика и Ясы было, наверное, еще много других, до нас не дошедших, которыми устанавливались различные обязанности военнослужащих. Но и приведенных достаточно для того, чтобы согласиться с мнением Плано Карпини, приписывающим Чингисову военному законодательству строжайшую дисциплину монгольского войска, выражавшуюся, между прочим, в том, что не бывало случаев оставления монгольскими воинами поля битвы, пока был поднят штандарт (значок) начальника. Железной дисциплине, заставлявшей людей отстаивать вверенное им дело иногда до последнего человека, Чингис-хан обязан был успехом во многих своих делах. "Введенными мною порядку и дисциплине, - говорил он, - обязан я тем, что могущество мое, подобно молодой луне, растет со дня на день и что я заслужил благословение Неба, уважение и покорность земли" [+98]

Таким образом, у монгольской армии XIII века мы видим осуществление принципов вооруженного народа и территориальной организации войска, которые в Европе получают всеобщее признание не ранее XIX столетия. И надо сказать, что, быть может, никогда эти два начала не оказались так удачно примененными к фактической обстановке, как именно в кочевой Державе Чингис-хана, жившей патриархальным, родовым бытом. Впоследствии, с покорением народов иной культуры, принципы эти не могли получить всеобщего применения, так что в последние годы царствования Чингис-хана, а равно и особенно при его преемниках, мы видим в монгольской армии вспомогательные контингенты, организованные на иных началах, например путем принудительного взимания или поставки местной властью определенного числа физически годных рекрутов от покоренных народов, - конечно, без соблюдения при этом территориального или родового принципа. Но составленное из кочевников ядро армии продолжало сохранять и далее основные начала своего устройства, являясь благодаря этому превосходным орудием войны в руках самого Чингисхана и той плеяды талантливых полководцев, которых он сумел создать при жизни и передать своим преемникам на монгольском троне.

При существующей благодаря территориальной системе параллельности в организации войска и народа последний, по старому монгольскому обычаю, был разделен на три части, соответствующие наиболее крупным организационным подразделениям армии, а именно: 1 - центр (кэль), во главе которого при Чингис-хане был поставлен Кая; 2 - левое крыло, или левая рука (восточная сторона [+99], зюнгар) под начальством Мухали; 3 - правое крыло, или правая рука (западная сторона, барун гар), командование которым было вверено Боорчу. Назначая его на эту ответственную должность, Чингисхан сказал: "Избавляю тебя от наказаний за девять преступлений, будь темником и управляй этой западной страной до Золотых гор [+100] . Будь темником левой руки",-сказал он тогда же Мухали, - и управляй восточной стороной до гор Карауны [+101]". Здесь слово "темник" должно пониматься не в буквальном смысле как равнозначащее выражению "начальник тьмы", т.е. командир десятитысячного корпуса войск, так как таких корпусов в каждом крыле могло быть и по несколько, скорее темник означает здесь нечто вроде чина, подобно тому, как в современных армиях дивизионный генерал может командовать не только дивизией, но и корпусом и даже армией.

Эти темники в мирное время являлись как бы военными генерал-губернаторами над всем гражданским населением территорий левого, правого крыла и центра, будучи наделены административными функциями, так же как и сотники и тысячники. Во время же войны они выступали во главе своих частей, оставив на местах заместителей до окончания войны.

В монгольской армии тьма была, по-видимому, наивысшей единицей постоянного состава. Хотя в летописях упоминается и о единице "туг", соответствующей ста тысячам и могущей быть приравненной к частной армии по современной терминологии, но на практике частные армии у монголов составлялись из разного числа туменов, а, следовательно, не являлись единицами постоянного характера. Старшие вожди, на которых во время войны возлагалось командование такими крупными единицами, по Лэму, назывались "орхонами", по-нашему - воеводы. При Чингис-хане их было одиннадцать человек [+102].

Если теперь провести параллель между организациями монгольской и современных армий, то монгольские сотни можно приблизительно приравнять к нашим эскадронам (казачьим сотням), тысячи - к десяти эскадронным полкам (такие полки имелись в России еще в царствование Николая I), тьмы - к кавалерийским корпусам, а такие подразделения, как центр и крылья, будут соответствовать конным армиям (например, конные массы в Северо-Американскую междоусобную войну, конная армия Буденного 1920 г. и т.п.). В этой параллели отсутствует эшелон (дивизия) нашей современной организации. Б.Я.Владимирцов это название применяет к племенным единицам численностью в две, три или пять тысяч, на которые могли подразделяться тьмы, составленные из разных племен, но если такое подразделение и существовало, то оно имело, вероятно, значение только административно-территориальное, так как в строевом отношении в монгольской армии, по-видимому, строго выдерживалась десятичная система.

Однако, установив такое чисто внешнее сравнение между монгольской армией и конными массами, организованными если не по вполне современному, то по нормам не очень отдаленного прошлого, следует тотчас же оговориться, что из некоторого, и притом далеко не полного организационного сходства между этими двумя объектами сравнения вовсе не вытекает и необходимость совпадения приемов их боевых действий. Конница, например, времен Наполеона в своих построениях для боя не могла не считаться с уже весьма действенным влиянием в то время огня в бою, особенно артиллерийского, сравнительно с которым действие метательного оружия эпохи Чингис-хана ничтожно. Нельзя также упускать из виду то обстоятельство, что европейские конные массы означенной эпохи составляли только часть вооруженной силы каждого государство и притом часть второстепенную, между тем вся боевая сила монгольской армии заключалась полностью в ее коннице, исполнявшей обязанности всех родов войск. При такой разнице в условиях мы видим в монгольском порядке компактные массы в глубоких строях, долженствовавших увеличить до возможных пределов силу удара (шока) с целью, например, прорыва центра противника, сбить одно из его крыльев и т.п.

Эта обязанность "тарана" лежала на тяжелой монгольской коннице, что и явилось, вероятно, причиной, по которой некоторые писатели монгольский боевой порядок сравнивали с македонской фалангой Александра. По мнению генерала М.И.Иванина, для проведения такой параллели нет оснований [+103] ; и в самом деле, сходство между этими двумя боевыми порядками - правда, основанными оба на глубоких построениях войск - можно заметить разве только во время последнего акта боя, когда уже фактически производится удар по неприятельскому боевому расположению. Дело в том, что фаланга, состоя из тяжеловооруженной пехоты с сариссами (пиками) до трех сажен длиной, была крайне грузна, неповоротлива и, следовательно, малоспособна к маневрированию на поле сражения. При этом условии она должна была быть заблаговременно нацелена в избранную точку неприятельского фронта. Об охватах флангов противника, который к тому же всегда во много раз превосходил армию Александра численностью, не могло быть и речи; наоборот, обеспечение своих собственных флангов в бою составляло всегдашнюю заботу македонского полководца. Эта задача лежала главным образом на легкой пехоте, которая, кроме того, обязана была прикрывать фалангу с фронта от метательного оружия и боевых колесниц неприятеля. Таким образом, легкая пехота во время боевого наступления фаланги исполняла задачи преимущественно пассивного характера.

В противоположность этому массы тяжелой конницы монголов обладали маневренной способностью в высокой степени, а их легкая конница исполняла в бою весьма активную и вовсе не второстепенную роль. Первые не только производили сокрушительный удар в тот или другой участок неприятельского фронта, но и могли отталкивать его во фланг, а также быть брошенными ему в тыл. Благодаря этой способности к маневру точку для главного удара не было надобности намечать заблаговременно: она могла определиться и во время хода боя в зависимости от слагающейся обстановки. Легкая же конница не только разведывала и прикрывала, но исполняла главным образом задачу активной подготовки готовящегося решительного удара. Это и есть знаменитая "монгольская лава". Она действовала на манер нашей казачьей лавы, являющейся, по всей вероятности, ее бледной копией, но не одной волной, как у казаков, а несколькими параллельными (до пяти) разомкнутыми волнами, причем израсходовавшие свой запас стрел всадники первой шеренги, а также выбывшие из строя воины замещались из задних шеренг. С необычайной подвижностью маневрируя перед фронтом противника, заскакивали ему во фланги, а при удобном случае и в тыл, эти ловкие, вооруженные метательным оружием всадники, сидящие на своих выдрессированных, как собаки, конях, то размыкаясь, то собираясь в более или менее густые кучки, посылали в ряды неприятеля тучи метких стрел и дротиков, грозили ему то в одном, то в другом месте атакой и, сами, обыкновенно не принимая его сомкнутой атаки, обращались в притворное бегство, заманивая его и наводя на засады.

Такими действиями они расстраивали, изматывали противника физически и морально настолько, что он иногда сдавал тыл еще до вступления в дело монгольской тяжелой кавалерии. Если же враг оказывался стойким, то действия легкой конницы, во всяком случае, позволяли определить его расположение. слабые места или наиболее выгодные для нанесения главного удара участки, куда быстро и скрытно, с искусным применением к местности, подводились в глубоких сомкнутых строях тяжелые конные массы, построенные, подобно кавалерии Фридриха Великого и Наполеона, в несколько линий. Благодаря своей высокой маневренной способности эти массы имели перевес даже над доблестной рыцарской конницей Европы, славившейся своей могучей ударной силой и искусством одиночного боя, но крайне неповоротливой.

Таким образом, резюмируя, можно сказать, что на легкой монгольской коннице лежали обязанности охранения и разведки в походе и бою, завязки боя, маскировки намеченного боевого маневра и подготовки главного улара, а также преследования разбитого неприятеля; тяжелая же кавалерия являлась "маневренным резервом", которым противнику наносился решительный удар.

Как особенность монгольской тактики можно еще отметить, что конница на поле сражения маневрировала обыкновенно "в немую", т.е. не по командам, а по условным знакам, подаваемым значком (флагом) начальника. В ночных боях они заменялись цветными фонарями, (Барабаны употреблялись для подачи сигналов только при лагерном расположении.) В атаку монгольские воины бросались с диким, пронзительным криком.

Таковы были в общих чертах тактические приемы монгольской армии, насколько можно судить по дошедшим до нас, далеко не полным сведениям. Чингис-хан оставил своим потомкам наставления, как вести войну, осаждать и брать города, обращаться с покоренными народами и пр. К сожалению, правила эти, которые у потомков его пользовались чрезвычайным уважением, до нас не дошли и о них можно только догадываться по сохранившимся описаниям его походов и по дошедшим до нас наставлениям и правилам другого великого завоевателя - Тамерлана, который, будучи потомком Чингис-хана по женской линии и монголом из племени берулас (родился в Коше), жил в эпоху, отстоящую от момента смерти Чингис-хана всего на сто лет с небольшим (1336-1405), имел армию из элементов, близких к тем, из которых составлялась армия Чингис-хана и, заведомо находился под сильным влиянием наставлений последнего для ведения войны. Генерал М.И.Иванин даже считает, что постановления и правила Тамерлана были не чем иным, как возобновлением постановлений и правил Чингис-хана, лишь с некоторыми изменениями и усовершенствованиями.

Ввиду такого значения военной организации и военного искусства Тамерлана для лучшего понимания состояния военного дела при Чингис-хане мы в Приложении к настоящей главе приводим вкратце некоторые данные из дошедших до нас соответствующих постановлений и наставлений первого. В соответствии с тактическими приемами монгольской армии определялось и вооружение ее двух главных "родов оружия" - легкой и тяжелой конницы, иначе называемых лучниками и мечниками. Как показывает самое название, главным оружием первых был лук со стрелами; они сами и их лошади не имели вовсе или имели лишь самое легкое предохранительное вооружение. Большинство лучников имели по два лука и по два колчана, из последних один расходный, другой запасной. Запасной колчан был устроен так, чтобы предохранять стрелы от сырости. Стрелы отличались необычайной остротой. Монголы были мастерами в их изготовлении и отточке. Приучаясь к стрельбе из лука с трехлетнего возраста, монгол был превосходным стрелком. Даже многие монгольские женщины учились стрельбе из лука, не говоря о том, что каждая умела ездить верхом, так же как и мужчины. Часть лучников была вооружена дротиками. Вероятно, всем всадникам легкой конницы были присвоены и сабли как оружие рукопашного боя, может быть более легкого образца, чем сабли мечников.

В тяжелой кавалерии люди имели кольчуги или кожаные латы; головной убор их состоял из легкого кожаного шлема с прочным назатыльником для предохранения шеи от сабельных ударов [+104]. В армии Батыя носили уже железные шлемы. На лошадях тяжелой конницы имелось защитное вооружение из толстой лакированной кожи. Главным наступательным оружием мечников были кривые сабли, которыми они владели в совершенстве, и пики; кроме того, у каждого имелась боевая секира или железная палица, которые подвешивались к поясу или к седлу. В рукопашном бою, а также при стычках в составе небольших партий, монголы старались сбрасывать или стаскивать врагов с коней; для этой цели служили прикрепленные к пикам и дротикам крючья, а также арканы из конского волоса, которые накидывались на неприятеля с некоторого расстояния, подобно тому, как кочевники и до сих пор ловят полудиких лошадей из своих табунов. Захваченный петлей аркана неприятельский всадник стаскивался с коня и волочился по земле; тот же прием применялся и против пешего противника [+105].

Некоторые из всадников в числе положенных им предметов снаряжения имели постромки или лямки для припряжки лошадей к отбитым у неприятеля тяжелым метательным приборам, как-то: катапультам и пр.

Судя по некоторым данным, можно думать, что крупные и средние войсковые единицы, например тысячи или сотни, были посажены на лошадей одной масти. Это достоверно известно относительно гвардейской "тысячи багадуров", которая вся имела лошадей вороной масти, но, вероятно, правило одномастности лошадей соблюдалось и в других родах кавалерии. Иначе трудно объяснить, почему, например, Батый требовал от покоренных русских князей "поставки лошадей не по статьям, а по мастям" [+106].

Из предметов снаряжения каждый воин обязан был иметь при себе: пилку для острения стрел, шило, иголки, нитки, глиняный сосуд для варки пищи (хотя при нужде мясо съедалось и в сыром виде) и кожаную баклагу ("бортохо") вместимостью около двух литров для запаса кумыса, молока или воды. В двух небольших седельных сумках ("далинг") имелся неприкосновенный запас пищевых продуктов и запасная смена белья. Неприкосновенный запас состоял из монгольских консервов - сушеного мяса и сушеного молока, которые употребляются и до сего времени [+107].

Если этих запасов не хватало, то монгольский воин рассекал вену своей лошади и пил струю крови, потом перевязывал рану жильной ниткой. Полкилограмма крови достаточно для насыщения, а для лошади, тем более заводной, эта потеря не ощутительна и за короткое время восполняется в организме. Хлеб - тесто, завернутое в виде блинов, - пекли под мышкой у верблюда, который заменял в монгольских войсках обоз [+108]. Надо иметь в виду, что у верблюда под мышкой и зимой температура нормальная очень высока; затем имелись заводные, а также пришедшие в негодность лошади, которые могли быть убиты на мясо; конина считается лакомством.

Монгол, если нужно, может спать, оставаясь верхом на коне, который в это время может и идти походом, и пастись. Одеждой у монголов зимой служили меховая шапка с наушниками, в походах - шлем или железная каска и "доха" (это название перешло и в русский язык) - шуба из сложенного вдвое меха, шерстью наружу, - откуда и пошла легенда, что будто бы монголы эпохи завоевания Европы "одевались в звериные шкуры". Доха шилась такой длины, чтобы закрывать ноги ниже колена, и подпоясывалась ремнем, украшенным серебром. На ногах - сапоги с войлочными чулками. Эти чулки из войлока у русских обратились в валенки, но монгольский способ удобнее, так как годится и при сырости, между тем как одни валенки промокают. Одетые таким образом монголы легко переносили зимнюю стужу, и если иногда прерывали на время зимы свои операции, то не из-за холода, а из-за отсутствия подножного корма [+109]. Зато в странах с высокой летней температурой (например, в Южном Китае) им случалось прерывать военные действия из-за жары.

Снаряженная, как выше описано, монгольская армия была самой выносливой (и в то же время самой дисциплинированной) на свете и как таковая действительно могла завоевать мир. Мы видим монгола-кавалериста в походе, несущего с собой все необходимое; он мог с полным правом сказать: omnia mea mecum porto (все мое ношу с собой).

Марко Поло, много лет проживший в Монголии и Китае при Хубилай-хане, дает такую оценку монгольской армии: "Вооружение монголов превосходно: луки и стрелы, щиты и мечи; они самые лучшие лучники из всех народов". Наездники, выросшие на коне с малых лет. На диво дисциплинированные и стойкие в бою воины, причем в отличие от дисциплины, созданной страхом, которая в некоторые эпохи господствовала в европейских постоянных армиях, у них она основана на религиозном понимании соподчиненности власти и на родовом быте. Выносливость монгола и его коня изумительна. В походе их войска могли двигаться целые месяцы без возимых запасов продовольствия и фуража. Для коня - подножный корм; овса и конюшни он не знает. Передовой отряд силою в две-три сотни, предшествовавший армии на расстоянии двух переходов, и такие же боковые отряды исполняли задачи не только охранения марша и разведки противника, но также и хозяйственной разведки - они давали знать, где подножный корм и водопой лучше.

Кочевники-скотоводы отличаются вообще глубоким знанием природы: где и в какое время травы достигают большого богатства и большей питательности, где лучше водные бассейны, на каких перегонах необходимо запастись провиантом и на сколько времени и т.д.

Сбор этих практических сведений составлял обязанность особой разведки, и без них считалось немыслимым приступать к операции. Кроме того, выдвигались особые отряды, имевшие задачей охранять кормовые места от не принимающих участия в войне кочевников.

Войска, если тому не мешали соображения стратегические, задерживались на местах, обильных кормами и водою, и проходили форсированным маршем районы, где этих условий налицо не было. Каждый конный воин вел от одного до четырех заводных коней, так что мог в походе менять лошадей, чем значительно увеличивалась длина переходов и сокращалась надобность в привалах и дневках. При этом условии походные движения продолжительностью в 10-13 дней без дневок считались нормальными [+110] , а быстрота передвижений монгольских войск была изумительна. Во время венгерской кампании 1241 г. Субутай прошел однажды со своей армией 435 верст менее чем в трое суток [+111].

Роль артиллерии при монгольской армии играли тогдашние крайне несовершенные метательные орудия. До китайского похода (1211-1215) число таких машин в армии было незначительно и они были самого первобытного устройства, что, между прочим, ставило ее в довольно беспомощное положение в отношении встречаемых при наступлении укрепленных городов. Опыт упомянутого похода внес в это дело крупные улучшения, и в среднеазиатском походе мы уже видим в составе монгольской армии вспомогательную цзиньскую дивизию, обслуживающую разнообразные тяжелые боевые машины, употреблявшиеся преимущественно при осадах, в том числе и огнеметы. Последние метали в осажденные города разные горючие вещества, как-то: горящую нефть, так называемый "греческий огонь" и др. Есть некоторые намеки на то, что во время среднеазиатского похода монголы употребляли порох. Последний, как известно, был изобретен в Китае гораздо раньше появления его в Европе, но употреблялся он китайцами преимущественно для целей пиротехники. Монголы могли заимствовать порох у китайцев, а также принести его в Европу, но если и было так, то играть особенную роль в качестве боевого средства ему, по-видимому, не пришлось, так как собственно огнестрельного оружия ни у китайцев, ни у монголов подавно не было. В качестве источника энергии порох находил у них применение преимущественно в ракетах, которыми пользовались при осадах. Пушка была, несомненно, самостоятельным европейским изобретением. Что же касается собственно пороха как такового, то высказываемое Г. Лэмом предположение, что он мог и не быть "изобретен" в Европе, а занесен туда монголами, не представляется невероятным" [+112]

При осадах монголы пользовались не только тогдашней артиллерией, но прибегали также и к фортификации и к минному искусству в его первобытной форме. Они умели производить наводнения, делали подкопы, подземные ходы и т.п.

Численность монгольской армии, конечно, колебалась в разные периоды царствования Чингис-хана и не поддается точной оценке. Персидские и китайские писатели, принадлежа к покоренным монголами нациям, имели понятную тенденцию сильно (в два, три, четыре раза) преувеличивать монгольские силы. То же замечание относится и к русским летописцам. Фантастические цифры и характеристики этих источников легко опровергаются тем простым соображением, что малочисленное население даже объединенной Монголии ни в каком случае не могло выставить более двухсот тысяч воинов. По подсчетам компетентного английского исследователя, цитируемого Г. Лэмом, армия Чингис-хана выступила в среднеазиатский поход (против Хорезмшаха) в следующем составе: гвардия - 1000, центр - 101 тысяча, правое крыло - 47 тысяч, левое крыло - 52 тысячи, вспомогательные контингенты - 29 тысяч, итого 230 тысяч человек [+113].

Это максимальная численность монгольской армии, достигнутая в царствование Чингис-хана. К моменту его смерти в рядах армии числилось всего около 130 тысяч. Это количество можно считать максимальным напряжением всего монгольского народа, который при Чингис-хане насчитывал не более одного миллиона душ, как определяют многие из исследователей, и это нельзя считать неправдоподобным, если сейчас всех монголов в Азии около 5 миллионов душ.

Примечания

[+85] Сокровенное Сказание.

[+86] Этой "тысячей храбрых" впоследствии командовал Цаган-нойон из тангутов, привезенный ханом пятнадцатилетним сиротой и воспитанный ханшей Бортэ как приемный сын. При Угэдэй-хане он командовал всеми войсками в Китае и был там же генерал-губернатором; ему же подчинялись и царевичи. См. Алтан тобчи.

[+87] Этот и предыдущий абзацы по М.И.Иванину, с. 33-34. 106, 195.

[+88] М.И.Иванин. с. 27-28.

[+89] По-монгольски значит "десять тысяч".

[+90] М.И.Иванин. с. 252.

[+91] Нукер -сослуживец, в данном случае спутник.

[+92] Н.И.Березин, Ук. соч., с. 17.

[+93] Все приведенные статьи Билика по Рашид ад-Дину.

[+94] Нижеследующие статьи взяты из Г.Лэма, с. 214-217 с его нумерацией.

[+95] Из ал-Макризи следующие статьи.

[+96] Видимо, имеется в виду выдача десятой части военной добычи в ханскую казну каждым воином.

[+97] Все приведенные статьи Яш под №№ 9, 18, 20, 22, 24, 27 заимствованы у Лэма, с. 214-217. Нумерация их случайная.

[+98] По Г.Е.Грумм-Гржимайло.

[+99] У монголов кибитки ставятся всегда входом на юг.

[+100] Т.е. Алтая. "Алтан" - "золотой", по-монгольски (калмыцки).

[+101] Сокровенное Сказание.

[+102] Лэм. с. 79.

[+103] М.И.Иванин. С. 162, примечания.

[+104] См. портрет Чингис-хана, его кожаный шлем с меховой опушкой спереди, сзади имеется назатыльник.

[+105] Любопытно отметить, что аркан как боевое средство применялся еще в эпоху наполеоновских войн нашими калмыцкими полками (калмыки - потомки монголов-ойратов). С помощью этого примитивного оружия Второй калмыцкий полк атаковал в конном строю и взял в 1814 г. один из парижских фортов, наведя на неприятеля сильную панику. Это паническое действие производилось особенно тем, что при накидывании аркана на шею и туловище неприятеля другой конец его особым способом заворачивается под стремя и ноги, и человек выволакивается из строя по земле, в то время как накинувший аркан всадник быстрым аллюром уходит от выстрелов. Паника в данном случае усиливалась еще тем, что в рядах французов был распространен нелепый слух, будто в русской армии есть полки "людоедов". За подвиги, оказанные в упомянутом деле, командир 2 калмыцкого полка майор нойон Сереб-Джабю-Тюмень был награжден орденом Белого Орла (из архива Главного Управления калмыцкого народа).

[+106] По М.И.Иванину.

[+107] Монголы приготовляют из коровьего молока путем окисления арьян, из кобыльего - кумыс, причем в них происходит молочно-кислое и молочно-спиртовое брожение; из них посредством варки-дистилляции через изогнутую трубку получают "арьку" - опьяняющий напиток с содержанием около 15% молочного спирта. И теперь каждый монгол раза три-четыре в неделю, в летнее время, "курит арьку", которую распивает со своими соседями. Продавать ее считается грехом. Это изобретение ведет свое начало со времен Чингис-хана. Кислое молоко после долгого кипячения сгущается, из этого сгустка процеживают воду и сушат, нарезав кубиками. Это сухое молоко служит у монголов пищей зимой и по сие время. Мясо же режут тонкими ломтиками и сушат в тени; после высушки хранят. Приготовленные таким образом впрок мясо и молоко никогда не портятся.

[+108] Этим способом приходилось питаться калмыцким войскам при завоевании Кавказа в 1806 г.

[+109] Впрочем, при нужде можно было вести военные действия и зимою, так как монгольский конь обладает ценным свойством находить себе корм и зимою, разгребая снег копытом. Таким образом, табуны и сейчас пасутся у монголов всю зиму.

[+110] Также "о двуконь" выступили калмыки добровольно в поход в 1806 г. при завоевании Кавказа, а равно в Отечественную войну. Два полка их участвовали во взятии Парижа. Этот способ позволяет суточный переход конницы довести до 150 верст. Делая такие марши, калмыцкие ханы в XVIII веке по просьбе русских царей уничтожили сотни тысяч кубанских татар, создав на телах убитых врагов исторический "Курган победы". Аюка-хан таким же способом усмирил Некрасово-Булавинский бунт, внезапно появившись под Новочеркасском с 25 000-м конным корпусом. На юго-востоке России калмыки, таким образом, являлись верными охранителями русской государственности, этого наследия Чингис-хана. Кроме упомянутых походов калмыцкие ханы принимали добровольное участие в походах на берегах Черного, Азовского и Каспийского морей, также в Хиву и Персию. Одних больших походов было до 28.

[+111] По Лэму, с. 237, с переводом английских миль на версты.

[+112] По Лэму, с. 224-227.

[+113] По Лэму, с. 218-219. Под гвардией подразумевается, очевидно, только "тысяча храбрых". Остальная гвардия - в составе крупных единиц.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Есть некоторые намеки на то, что во время среднеазиатского похода монголы употребляли порох. Последний, как известно, был изобретен в Китае гораздо раньше появления его в Европе, но употреблялся он китайцами преимущественно для целей пиротехники. Монголы могли заимствовать порох у китайцев, а также принести его в Европу, но если и было так, то играть особенную роль в качестве боевого средства ему, по-видимому, не пришлось, так как собственно огнестрельного оружия ни у китайцев, ни у монголов подавно не было. В качестве источника энергии порох находил у них применение преимущественно в ракетах, которыми пользовались при осадах. Пушка была, несомненно, самостоятельным европейским изобретением. Что же касается собственно пороха как такового, то высказываемое Г. Лэмом предположение, что он мог и не быть "изобретен" в Европе, а занесен туда монголами, не представляется невероятным"

Совершенно верно; судя по некоторым источникам - пороховые гранаты. Указана зона поражения в тяжёлых (чхурженьских) доспехах, правда, около 40 метров - верится в это, честно говоря, с очень и очень большим трудом.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Тактика и стратегия монгольской армии в правление Чингиcхана

munkhbatbekbat@chinggis.com

munkhbatbekbat@students.ru

Марко Поло, много лет проживший в Монголии и Китае при Хубилай-хане, дает такую оценку монгольской армии: "Вооружение монголов превосходно: луки и стрелы, щиты и мечи; они самые лучшие лучники из всех народов". Наездники, выросшие на коне с малых лет. На диво дисциплинированные и стойкие в бою воины, причем в отличие от дисциплины, созданной страхом, которая в некоторые эпохи господствовала в европейских постоянных армиях, у них она основана на религиозном понимании соподчиненности власти и на родовом быте. Выносливость монгола и его коня изумительна. В походе их войска могли двигаться целые месяцы без возимых запасов продовольствия и фуража. Для коня - подножный корм; овса и конюшни он не знает. Передовой отряд силою в две-три сотни, предшествовавший армии на расстоянии двух переходов, и такие же боковые отряды исполняли задачи не только охранения марша и разведки противника, но также и хозяйственной разведки - они давали знать, где подножный корм и водопой лучше.

Кочевники-скотоводы отличаются вообще глубоким знанием природы: где и в какое время травы достигают большого богатства и большей питательности, где лучше водные бассейны, на каких перегонах необходимо запастись провиантом и на сколько времени и т.д.

Сбор этих практических сведений составлял обязанность особой разведки, и без них считалось немыслимым приступать к операции. Кроме того, выдвигались особые отряды, имевшие задачей охранять кормовые места от не принимающих участия в войне кочевников.

Войска, если тому не мешали соображения стратегические, задерживались на местах, обильных кормами и водою, и проходили форсированным маршем районы, где этих условий налицо не было. Каждый конный воин вел от одного до четырех заводных коней, так что мог в походе менять лошадей, чем значительно увеличивалась длина переходов и сокращалась надобность в привалах и дневках. При этом условии походные движения продолжительностью в 10-13 дней без дневок считались нормальными, а быстрота передвижений монгольских войск была изумительна. Во время венгерской кампании 1241 г. Субутай прошел однажды со своей армией 435 верст менее чем в трое суток.

Роль артиллерии при монгольской армии играли тогдашние крайне несовершенные метательные орудия. До китайского похода (1211-1215) число таких машин в армии было незначительно и они были самого первобытного устройства, что, между прочим, ставило ее в довольно беспомощное положение в отношении встречаемых при наступлении укрепленных городов. Опыт упомянутого похода внес в это дело крупные улучшения, и в среднеазиатском походе мы уже видим в составе монгольской армии вспомогательную цзиньскую дивизию, обслуживающую разнообразные тяжелые боевые машины, употреблявшиеся преимущественно при осадах, в том числе и огнеметы. Последние метали в осажденные города разные горючие вещества, как-то: горящую нефть, так называемый "греческий огонь" и др. Есть некоторые намеки на то, что во время среднеазиатского похода монголы употребляли порох. Последний, как известно, был изобретен в Китае гораздо раньше появления его в Европе, но употреблялся он китайцами преимущественно для целей пиротехники. Монголы могли заимствовать порох у китайцев, а также принести его в Европу, но если и было так, то играть особенную роль в качестве боевого средства ему, по-видимому, не пришлось, так как собственно огнестрельного оружия ни у китайцев, ни у монголов подавно не было. В качестве источника энергии порох находил у них применение преимущественно в ракетах, которыми пользовались при осадах. Пушка была, несомненно, самостоятельным европейским изобретением. Что же касается собственно пороха как такового, то высказываемое Г. Лэмом предположение, что он мог и не быть "изобретен" в Европе, а занесен туда монголами, не представляется невероятным".

При осадах монголы пользовались не только тогдашней артиллерией, но прибегали также и к фортификации и к минному искусству в его первобытной форме. Они умели производить наводнения, делали подкопы, подземные ходы и т.п.

Война велась монголами обычно по следующей системе:

1. Собирался курултай, на котором обсуждался вопрос о предстоящей войне и ее плане. Там же постановляли все, что необходимо было для составления армии, сколько с каждого десятка кибиток брать воинов и пр., а также определяли место и время сбора войск.

2. Высылались в неприятельскую страну шпионы и добывались "языки".

3. Военные действия начинались обыкновенно ранней весной (в зависимости от состояния подножного корма, а иногда и в зависимости от климатических условий) и осенью, когда лошади и верблюды в хорошем теле. Перед открытием военных действий Чингис-хан собирал всех старших начальников для выслушивания ими его наставлений.

Верховное командование осуществлялось самим императором. Вторжение в страну противника производилось несколькими армиями в разных направлениях. От получающих такое отдельное командование полководцев Чингис-хан требовал представления плана действий, который он обсуждал и обыкновенно утверждал, лишь в редких случаях внося в него свои поправки. После этого исполнителю предоставляется в пределах данной ему задачи полная свобода действий при тесной связи со ставкой верховного вождя. Лично император присутствовал лишь при первых операциях. Как только он убеждается, что дело хорошо налажено, он предоставлял молодым вождям всю славу блестящих триумфов на полях битв и в стенах покоренных крепостей и столиц.

4. При подходе к значительным укрепленным городам частные армии оставляли для наблюдения за ними обсервационный корпус. В окрестностях собирались запасы и в случае надобности устраивалась временная база. Обыкновенно главные силы продолжали наступление, а обсервационный корпус, снабженный машинами, приступал к обложению и осаде.

5. Когда предвиделась встреча в поле с неприятельской армией, монголы обыкновенно придерживались одного из следующих двух способов: либо они старались напасть на неприятеля врасплох, быстро сосредоточивая к полю сражения силы нескольких армий, либо, если противник оказывался бдительным и нельзя было рассчитывать на внезапность, они направляли свои силы так, чтобы достигнуть обхода одного из неприятельских флангов. Такой маневр носил название "тулугма". Но, чуждые шаблона, монгольские вожди кроме двух указанных способов применяли и разные другие оперативные приемы. Например, производилось притворное бегство, и армия с большим искусством заметала свои следы, исчезнув из глаз противника, пока тот не раздробит своих сил и не ослабит мер охранения. Тогда монголы садились на свежих заводных лошадей, совершали быстрый налет, являясь как будто из-под земли перед ошеломленным врагом. Этим способом были разбиты в 1223 г. на реке Калке русские князья. Случалось, что при таком демонстративном бегстве монгольские войска рассеивались так, чтобы охватить противника с разных сторон. Если оказывалось, что неприятель держится сосредоточенно и приготовился к отпору, они выпускали его из окружения, с тем чтобы потом напасть на него на марше. Таким способом была в 1220 г. уничтожена одна из армий Хорезмшаха Мухаммеда, которую монголы намеренно выпустили из Бухары.

Проф. В.Л.Котвич в своей лекции по истории Монголии отмечает еще следующую военную "традицию" монголов: преследовать разбитого врага до полного уничтожения. Это правило, составлявшее у монголов традицию, является одним из бесспорных принципов современного военного искусства; но в те далекие времена принцип этот в Европе вовсе не пользовался всеобщим признанием. Например, рыцари Средних веков считали ниже своего достоинства гнаться за очистившим поле сражения противником, и еще много веков спустя, в эпоху Людовика XVI и пятипереходной системы, победитель готов был построить побежденному "золотой мост" для отступления. Из всего, что было сказано выше о тактическом и оперативном искусстве монголов, явствует, что в числе важнейших преимуществ монгольской армии, обеспечивавших ей победу над другими, должна быть отмечена ее изумительная маневренная способность.

В своем проявлении на поле сражения эта способность была результатом превосходной одиночной выучки монгольских всадников и подготовки целых частей войск к быстрым передвижениям и эволюциям при искусном применении к местности, а также соответствующей выездке и втянутости конского состава; на театре войны та же способность являлась выражением прежде всего энергии и активности монгольского командования, а затем такой организации и подготовки армии, при которых достигалась небывалая быстрота совершения маршей-маневров и почти полная независимость от тыла и подвоза. Про монгольскую армию можно сказать без натяжки, что в походах она имела "базу при себе". Она выступала на войну с немногочисленным и негромоздким, преимущественно вьючным, обозом верблюдов, иногда гнала с собою гурты скота. Дальнейшее довольствие было основано исключительно на местных средствах; если средства для продовольствия людей нельзя было собрать от населения, они добывались при помощи облавных охот. Монголия того времени, экономически небогатая и малонаселенная, никогда не была бы в состоянии выдержать напряжение сплошных великих войн Чингис-хана и его наследников, если бы страна кормила и снабжала свою армию. Монгол, воспитавший свою воинственность на звериной охоте, и на войну смотрит отчасти как на охоту. Охотник, вернувшийся без добычи, и воин, за время войны требующий продовольствия и снабжения из дома, считались бы в понятии монголов "бабами".

Для возможности довольствия местными средствами часто было необходимо вести наступление широким фронтом; это требование было одной из причин (независимо от соображений стратегических), почему частные армии монголов обыкновенно вторгались в неприятельскую страну не сосредоточенной массой, а врозь. Заключающаяся в этом приеме опасность быть разбитым по частям компенсировалась быстротой маневрирования отдельных групп, способностью монголов уклоняться от боя, когда он не входил в их расчеты, а также превосходной организацией разведки и связи, составлявшей одну из характерных особенностей монгольской армии. При этом условии она могла без большого риска руководствоваться стратегическим принципом, который впоследствии был сформулирован Мольтке в афоризме: "Врозь двигаться - вместе драться".

Таким же способом, т.е. при помощи местных средств, наступающая армия могла удовлетворить свои нужды в одежде и в средствах передвижения. Тогдашнее оружие тоже легко ремонтировалось посредством местных ресурсов. Тяжелая "артиллерия" возилась за армией частью в разобранном виде, вероятно, имелись к ней и запасные части, но в случае недостатка таковых, конечно, не представлялось затруднений к изготовлению их из местных материалов своими плотниками и кузнецами. "Снаряды" артиллерии, изготовление и подвоз коих составляет одну из труднейших задач снабжения современных армий, в то время имелись на местах в виде готовых камней мельничных жерновов и т.п. или могли быть добыты из попутных каменоломен; при отсутствии тех и других каменные снаряды заменялись деревянными чурбанами из растительных древесных стволов; для увеличения их веса они пропитывались водой. Таким примитивным способом велось во время среднеазиатского похода бомбардирование города Хорезма.

Конечно, одной из немаловажных особенностей, обеспечивавших способность монгольской армии обходиться без коммуникаций, была крайняя выносливость людского и конского состава, их привычка к самым тяжким лишениям, а также царившая в армии железная дисциплина. При этих условиях отряды крупной численности проходили через безводные пустыни и переваливали через высочайшие горные хребты, считавшиеся у других народов непроходимыми. С большим искусством монголы преодолевали также серьезные водные преграды; переправы через большие и глубокие реки совершались вплавь: имущество складывалось на камышовые плоты, привязанные к хвостам лошадей, люди пользовались для переправы бурдюками (надутые воздухом бараньи желудки). Эта способность не стесняться естественными приспособлениями и создала монгольским воинам репутацию каких-то сверхъестественных, дьявольских существ, к которым неприложимы применяемые к другим людям мерки.

Папский посланец при монгольском дворе, Плано Карпини, не лишенный, по-видимому, наблюдательности и военных познаний, отмечает, что победы монголов не могут быть приписаны их физическому развитию, в отношении которого они уступают европейцам, и многочисленности монгольского народа, который, напротив, довольно малочислен. Их победы зависят исключительно от их превосходной тактики, которая и рекомендуется европейцам как образец, достойный подражания. "Нашими армиями, - пишет он, - следовало бы управлять по образцу татар (монголов) на основании тех же столь суровых военных законов.

...Армия никоим образом не должна вестись в одной массе, но отдельными отрядами. Во все стороны должны высылаться разведчики. Наши генералы должны держать свои войска днем и ночью в боевой готовности, так как татары всегда бдительны, как дьяволы". Далее Карпини преподаст разные советы специального характера, рекомендуя монгольские способы и сноровки. Все военные принципы Чингис-хана, говорит один из современных исследователей, были новы не только в степи, но и в остальной Азии, где, по словам Джувейни, господствовали совершенно иные военные порядки, где самовластие и злоупотребления военачальников вошли в обычай и где мобилизация войск требовала несколько месяцев времени, так как командный состав никогда не содержал в готовности положенного по штату числа солдат.

Трудно вяжутся с нашими представлениями о кочевой рати как о сборище иррегулярных банд тот строжайший порядок и даже внешний лоск, которые господствовали у Чингисовой армии. Из приведенных статей Ясы мы уже видели, как строги были в ней требования постоянной боевой готовности, пунктуальности в исполнении приказаний и т.д. Выступление в поход заставало армию в состоянии безупречной готовности: ничто не упущено, каждая мелочь в порядке и на своем месте; металлические части оружия и упряжи тщательно вычищены, баклаги наполнены, неприкосновенный запас продовольствия в комплекте. Все это подлежало строгой проверке начальников; упущения строжайше наказывались. Со времени среднеазиатского похода в армии имелись хирурги из китайцев. Монголы, когда выступали на войну, носили шелковое белье (китайская чесуча) - этот обычай сохранился до настоящего времени ввиду его свойства не пробиваться стрелой, а втягиваться в рану вместе с наконечником, задерживая его проникновение. Это имеет место при ранениях не только стрелой, но и пулей из огнестрельного оружия. Благодаря этому свойству шелка стрела или пуля без оболочки легко извлекалась из тела вместе с шелковой тканью. Так просто и легко совершали монголы операцию извлечения из раны пуль и стрел.

По сосредоточении армии или главной ее массы перед походом ей производился смотр самим верховным вождем. При этом он умел со свойственным ему ораторским талантом напутствовать войска в поход краткими, но энергичным словами. Вот одно из подобных напутствий, которое было произнесено им перед строем карательного отряда, однажды отправленного под начальством Субутая: "Вы - мои воеводы, из вас каждый подобен мне во главе войска! Вы подобны драгоценным украшениям головы. Вы - собрание славы, вы несокрушимы, как камень! И ты, мое войско, окружающее меня словно стеной и выровненное, как борозды поля! Слушайте мои слова: во время мирной забавы живите одной мыслью, как пальцы одной руки; во время нападения будьте как сокол, который бросается на грабителя; во время мирной игры и развлечений клубитесь, как комары, но во время битвы будьте как орел на добыче!"

Следует еще обратить внимание на то широкое применение, которое получала у монголов в области военного дела тайная разведка, посредством которой задолго до открытия враждебных действий изучаются до мельчайших подробностей местность и средства будущего театра войны, вооружение, организация, тактика, настроение неприятельской армии и т.д. Эта предварительная разведка вероятных противников, которая в Европе стала систематически применяться лишь в новейшие исторические времена, в связи с учреждением в армиях специального корпуса генерального штаба, Чингис-ханом была поставлена на необычайную высоту, напоминающую ту, на которой дело стоит в Японии в настоящее время. В результате такой постановки разведывательной службы, например в войну против государства Цзинь, монгольские вожди нередко проявляли лучшие знания местных географических условий, чем их противники, действовавшие в своей собственной стране. Такая осведомленность являлась для монголов крупным шансом на успех. Точно так же во время среднеевропейского похода Бату монголы изумляли поляков, немцев и венгров своим знакомством с европейскими условиями, в то время как в европейских войсках о монголах не имели почти никакого представления.

Для целей разведки и попутно для разложения противника "все средства признавались пригодными: эмиссары объединяли недовольных, склоняли их к измене подкупом, вселяли взаимное недоверие среди союзников, создавали внутренние осложнения в государстве. Применялся террор духовный (угрозы) и физический над отдельными личностями".

В производстве разведки кочевникам чрезвычайно помогала их способность прочно удерживать в памяти местные приметы. Тайная разведка, начатая заблаговременно, продолжалась непрерывно и в течение войны, для чего привлекались многочисленные лазутчики. Роль последних часто исполнялась торговцами, которые при вступлении армии в неприятельскую страну выпускались из монгольских штабов с запасом товаров, с целью завязки сношений с местным населением.

Выше было упомянуто об облавных охотах, которые устраивались монгольскими войсками в продовольственных целях. Но значение этих охот далеко не исчерпывалось этой одной задачей. Они служили также важным средством для боевой подготовки армии, как и установлено одной из статей Ясы, гласящей (ст. 9): "Чтобы поддерживать боевую подготовку армии, каждую зиму надлежит устраивать большую охоту. По этой причине воспрещается, кому бы то ни было убивать от марта до октября оленей, козлов, косуль, зайцев, диких ослов и некоторые виды птиц".

Этот пример широкого применения у монголов охоты на зверя в качестве военно-воспитательного и учебного средства настолько интересен и поучителен, что мы считаем не лишним привести более подробное описание ведения монгольской армией такой охоты, заимствованное из труда Гарольда Лэма.

"Монгольская облавная охота была той же регулярной кампанией, но только не против людей, а против животных. Участвовала в ней вся армия, и правила ее были установлены самим ханом, который признавал их ненарушимыми. Воинам (загонщикам) запрещалось применять против животных оружие, и дать животному проскользнуть через цепь загонщиков считалось позором. Особенно тяжко приходилось по ночам. Месяц спустя после начала охоты огромное количество животных оказывалось согнанным внутри полукруга загонщиков, группируясь около их цепи. Приходилось нести настоящую сторожевую службу: зажигать костры, выставлять часовых. Давался даже обычный "пропуск". Нелегко было поддерживать ночью целость линии аванпостов при наличии передней возбужденной массы представителей четвероногого царства, горящих глаз хищников, под аккомпанемент воя волков и рычания барсов. Чем дальше, тем труднее. Еще один месяц спустя, когда масса животных уже начинала чувствовать, что она преследуется врагами, необходимо было еще усилить бдительность. Если лисица забиралась в какую-нибудь нору, она во что бы то ни стало должна была быть выгнана оттуда; медведя, скрывавшегося в расщелине между скал, кто-нибудь из загонщиков должен был выгнать, не нанося ему вреда. Понятно, насколько такая обстановка была благоприятна для проявления молодыми воинами молодечества и удали, например когда одинокий, вооруженный страшными клыками кабан, а подавно когда целое стадо таких разъяренных животных в исступлении бросалось на цепь загонщиков".

Иногда приходилось при этом совершать трудные переправы через реки, не нарушая непрерывности цепи. Нередко в цепи появлялся сам старый хан, наблюдая за поведением людей. Он до поры до времени хранил молчание, но ни одна мелочь не ускользала от его внимания и по окончании охоты вызывала похвалу или порицание. По окончании загона только хан имел право первым открыть охоту. Убив лично несколько животных, он выходил из круга и, сидя под балдахином, наблюдал за дальнейшим ходом охоты, в которой после него подвизались князья и воеводы. Это было нечто вроде гладиаторских состязаний Древнего Рима.

После знати и старших чинов борьба с животными переходила к младшим начальникам и простым воинам. Это иногда продолжалось в течение целого дня, пока наконец, согласно обычаю, внуки хана и малолетние княжата не являлись к нему просить пощады для оставшихся в живых животных. После этого кольцо размыкалось и приступали к сбору туш.

В заключение своего очерка Г. Лэм высказывает мнение, что такая охота была превосходной школой для воинов, а практиковавшееся во время хода ее постепенное сужение и смыкание кольца всадников могло находить применение и на войне против окруженного неприятеля.

Действительно, есть основание думать, что своей воинственностью и удалью монголы в значительной доле обязаны именно звериной охоте, воспитавшей в них эти черты с малых лет в повседневном быту.

Сводя вместе все, что известно относительно военного устройства империи Чингис-хана и тех начал, на которых была устроена его армия, нельзя не прийти к заключению - даже совершенно независимо от оценки таланта его верховного вождя как полководца и организатора - о крайней ошибочности довольно распространенного взгляда, что будто походы монголов были не кампаниями организованной вооруженной системы, а хаотическими переселениями кочевых народных масс, которые при встречах с войсками культурных противников сокрушали их своим подавляющим многолюдством. Мы уже видели, что во время военных походов монголов "народные массы" оставались преспокойно на своих местах и что победы одерживались не этими массами, а регулярной армией, которая обыкновенно уступала своему противнику численностью. Можно с уверенностью сказать, что, например, в китайском (цзиньском) и среднеазиатском походах, которые будут подробнее рассмотрены в следующих главах, Чингис-хан имел против себя не менее чем двойные неприятельские силы. Вообще монголов было чрезвычайно мало по отношению к населению завоеванных ими стран - по современным данным, 5 миллионов первых на около 600 миллионов всех их бывших подданных в Азии. В армии, выступившей в поход в Европу, чистых монголов было около 1/3 общего состава как основное ядро. Военное искусство в высших своих достижениях в XIII веке было на стороне монголов, почему в их победоносном шествии по Азии и Европе ни один народ не сумел остановить их, противопоставить им высшее, чем имели они.

"Если сопоставить великий заход в глубь неприятельского расположения армий Наполеона и армий не менее великого полководца Субедея,-пишет г. Анисимов, - то мы должны признать за последним значительно большую проницательность и больший руководительский гений. И тот и другой, ведя в разное время свои армии, были поставлены перед задачей правильного разрешения вопроса тыла, связи и снабжения своих полчищ. Но только Наполеон не сумел справиться с этой задачей в снегах России, а Субутай разрешил ее во всех случаях оторванности на тысячи верст от сердцевины тыла. В прошлом, покрытом столетиями, как и в значительно позднейшее время, при затевавшихся больших и дальних войнах в первую голову ставился вопрос о продовольствии армий. Этот вопрос в конных армиях монголов (свыше 150 тысяч коней) осложнялся до крайности. Легкая монгольская кавалерия не могла тащить за собой громоздкие обозы, всегда стесняющие движение, и поневоле должна была изыскать выход из этого положения. Еще Юлий Цезарь, завоевывая Галлию, сказал, что "война должна питать войну" и что "захват богатой области не только не отягощает бюджета завоевателя, но и создает ему материальную базу для последующих войн".

Совершенно самостоятельно к такому же взгляду на войну пришли Чингис-хан и его полководцы: они смотрели на войну как на доходное дело, расширение базиса и накопление сил - в этом была основа их стратегии. Китайский средневековый писатель указывает как на главный признак, определяющий хорошего полководца, на умение содержать армию за счет противника. Монгольская стратегия в длительности наступления и в захвате большого пространства видела элемент силы, источник пополнения войск и запасов снабжения. Чем больше продвигался в Азию наступающий, тем больше захватывал он стад и других движимых богатств. Кроме того, побежденные вливались в ряды победителей, где быстро ассимилировались, увеличивая силу победителя.

Монгольское наступление представляло снежную лавину, нарастающую с каждым шагом движения. Около двух третей армии Бату составляли тюркские племена, кочевавшие к востоку от Волги; при штурме крепостей и укрепленных городов монголы гнали перед собой пленных и мобилизованных неприятелей как "пушечное мясо". Монгольская стратегия при огромном масштабе расстояний и господстве преимущественно вьючного транспорта на "кораблях пустыни" - незаменимых для быстрых переходов за конницей через бездорожные степи, пустыни, реки без мостов и горы - не в силах была организовать правильный подвоз с тыла. Идея же переноса базирования на области, лежавшие впереди, являлась основной для Чингис-хана. Монгольская конница всегда имела базу "при себе". Необходимость довольствоваться преимущественно местными средствами налагала определенный отпечаток на монгольскую стратегию. Сплошь да рядом быстрота, стремительность и исчезновение их армии объяснялись прямой необходимостью быстрее достичь благоприятных пастбищ, где могли бы нагулять тела ослабевшие после прохождения голодных районов кони. Безусловно избегалась затяжка боев и операций в таких местах, где отсутствуют кормовые средства.

В заключение очерка о военном устройстве Монгольской империи остается еще сказать несколько слов о ее основателе как полководце. Что он обладал истинно творческим гением, ясно видно из того, что он сумел из ничего создать непобедимую армию, положив в основание ее создание идей, которые у культурного человечества получили признание лишь много веков спустя. Непрерывный же ряд торжеств на полях битв, покорение культурных государств, обладавших более многочисленными сравнительно с монгольской армией и хорошо организованными вооруженными силами, несомненно, требовали более чем организаторского таланта; для этого необходим был гений полководца. Такой гений представителями военной науки за Чингис-ханом признан в настоящее время единогласно. Это мнение разделяется, между прочим, и компетентным русским военным историком генералом М.И.Иваниным, труд которого "О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингис-хане и Тамерлане", изданный в Санкт-Петербурге в 1875 г., был принят как одно из руководств по истории военного искусства в нашей Императорской Военной академии.

Такую же оценку дает Чингис-хану и Гарольд Лэм, который высказывает, что его способ маневрирования большими массами без заметных трений и усилий, искусное приспособление им приемов ведения войны к разным театрам и различным условиям обстановки, отсутствие колебаний в решительные моменты операции или сражения, его успешные осады (при примитивности технических средств), его блестящие победы в открытом поле, - все это выдвигает его в ряды величайших полководцев.

Даже величайший из военных гениев Нового времени косвенно признал превосходство над собой монгольского завоевателя в своем изречении: "Я не был так счастлив, как Чингисхан" (Наполеон).

Монгольский Завоеватель не имел такого множества биографов и вообще такой восторженной литературы, какую имел Наполеон. О Чингис-хане написаны всего три-четыре работы, и то главным образом его врагами - китайскими и персидскими учеными и современниками. В европейской литературе должное как полководцу стало отдаваться ему лишь в последние десятилетия, развеявшее туман, который покрывал его в предшествующие века. Вот что говорит по этому поводу военный специалист, французский подполковник Рэнк:

"Следует окончательно отбросить ходячее мнение, по которому он (Чингис-хан) представляется как вождь кочующей орды, слепо сокрушающей на своем пути встречные народы. Ни один народный вождь не сознавал отчетливее то, чего он хочет, что он может. Огромный практический здравый смысл и верное суждение составляли лучшую часть его гения... Если они (монголы) всегда оказывались непобедимыми, то этим они были обязаны смелости своих стратегических замыслов и непогрешимой отчетливости своих тактических действий. Безусловно, в лице Чингис-хана и плеяды его полководцев военное искусство достигло одной из своих высочайших вершин".

Конечно, очень трудно производить сравнительную оценку дарований великих полководцев, а подавно при условии, что творили они в разные эпохи, при различных состояниях военного искусства и техники и при самых разнообразных условиях. Плоды достижений отдельных гениев - вот, казалось бы, единственный беспристрастный критерий для оценки. Во Вступлении было приведено сделанное с этой точки зрения сравнение гения Чингис-хана с двумя общепризнанными величайшими полководцами - Наполеоном и Александром Великим, - и это сравнение совершенно справедливо решено не в пользу двух последних. Созданная Чингис-ханом империя не только во много раз превзошла пространством империи Наполеона и Александра и сохранилась в течение долгого времени при его преемниках, достигнув при внуке его, Хубилае, необыкновенной, небывалой в мировой истории величины 4/5 Старого Света, и если она пала, то не под ударами внешних врагов, а вследствие внутреннего распада.

Нельзя не указать еще на одну особенность гения Чингисхана, которою он превосходит других великих завоевателей: он создают школу полководцев, из которой вышла плеяда талантливых вождей - его сподвижников при жизни и продолжателей его дела после смерти. Полководцем его школы можно считать и Тамерлана. Такой школы, как известно, не сумел создать Наполеон; школа же Фридриха Великого произвела только слепых подражателей, без искры оригинального творчества. Как на один из приемов, употреблявшихся Чингис-ханом для развития в своих сотрудниках самостоятельного полководческого дара, можно указать на то, что он предоставляют им значительную долю свободы в избрании способов для выполнения данных им боевых и оперативных задач.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Богатый тактический рисунок военных операций требовал гибкой системы двусторонней связи. Даже на охоте - подразделение, встретившее какие-либо трудности, должно было срочно оповестить соседей о снижении темпа продвижения. Можно ли найти что-то вроде свода сигналов?

Где можно ознакомиться с системой знаков (бунчуки, вымпелы, цветные поавязки и т.п.), которые позволяли отличать отдельные подразделения на марше, в курене, в бою?

Имелись ли у линейных подразделений какие-либо имена собественные, или они назывались по этнонимам и именам командиров?

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Никак не могу найти внятного материала о системе связи в армии Чингис-хана и далее. Это были звуковые сигналы (горны, барабаны) в походных условиях, флаги и стяги (фонари - ночью) в боевых условиях. Систему сигналов изучали неявно, в ходе военной подготовки молодежи, так что на маневры, которые Чингис-хан сочетал с облавной охотой, выходили уже подготовленные люди. Причем, для самих монгол эта система сигналов была настолько разумеющейся, что о ней не стоило нигде и упоминать, а для сторонних наблюдателейоставалось высшей загадкой небывалая слаженность монгольских отрядов в бою.

Общую систему управления можно смоделировать так.

Командиры подразделений - от десятков до туменов - вели наблюдение за сигналами непосредственного начальника. Естественно, в условиях непосредственного боевзаимодействия это было затруднительно, однако для этого в обязанности подчиненных было вменено обязательное прикрытие командира (под угрозой смертной казни, разумеется). Полученные приказы надлежало неукоснительно выполнять. Именно этим можно объяснить высокую оперативную маневренность имперской армии в боевых условиях.

Объем свода сигналов в первом приближении.

Учтитывая, что в летописях самый употребительный размер упоминаемого соединения - кошун (тысяча), то количество сигналов могло насчитывать несколько сотен.

Как бы восстановить хотя бы некоторые из этих сигналов...

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Не знаю почему, но по какой-то причине все исследователи дружно не пишут (или я просто мало читаю, но не видел в общем)

о таком распространенном у бурят-монголов способе подачи сигналов в бою.

Поверх голов сражающихся на передовой линии отрядов пускались стрелы с БУХИУ (такая костяная насадка в полете свистит на разные тона). Сочетание нескольких разных бухиу давало определенный сигнал, который был понятен и главное не отвлекал в горячке боя.

Как это в реальности было, надо, конечно, опытным путем установить, будет интересно. Вариации частоты, тона насадок, кол-во и интервал, при которых можно в шуме битвы четко разобрать сигнал (т.е. сигнал получается типа азбуки морзе) и т.д.

Интересный момент, но никто не исследует почему-то. Все пишут только про барабаны, флаги и трубы (раковины). Даже о системе вестовых, адьютантов что-то мало исследований (если вообще есть).

В целом открытая тема очень важная. Давно назрела. Просто удивительно, как слабо этот вопрос изучен. Лучшая армия мира, колоссальный размах боевых действий на театре целого континента, тактические сражения с участием до неск. сот тысяч с обеих сторон, в теч. неск. дней, на огромных площадях. И т.д. и т.п. И при всем этом, так мало кто задумывается, а как управлялось-то вся эта изумительная военная машина? Что в стратегическом, что в тактическом плане.

Ссылка на комментарий
Поделиться на другие сайты

Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать аккаунт

Зарегистрируйте новый аккаунт в нашем сообществе. Это очень просто!

Регистрация нового пользователя

Войти

Уже есть аккаунт? Войти в систему.

Войти



×
×
  • Создать...